Mr. Инокентий Федосьевич
Название: Упорство
Автор: Murury
Бета: Майкросовт
Фэндом: Bleach
Персонажи: Хирако/Ичиго, намёк на Хичиго/Хирако
Рейтинг: NC-17
Жанры: Экшн (action), Юмор, Слэш (яой)
Предупреждения: Кинк
Размер: Мини, 7 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:Почему-то Хирако кажется, что цель в его мыслях приобретает очертания склонить на свою сторону.Да на свою.К себе.Себе.
Публикация на других ресурсах:
Где угодно, но пришлите, пожалуйста, ссылку
Примечания автора:
Писалось на Блич-кинк.
лицезреть
Когда Хирако видит его впервые, ему чудится звон. Будто что-то упало и разбилось. Что — он не знает, но определённо что-то важное.
Он на него не глядит, да и с чего бы ему его разглядывать? У него и своих проблем дофига.
Хирако улыбается шире.
Кажется, он добавит к ним ещё одну. Вот же фигня какая. Уголки губ чуть опускаются, что бы через секунду снова взметнуться вверх.
Спокойно. Ему же не шестнадцать, как этому шинигами. Ему уже давно, и далеко-о не шестнадцать.
Цель была — склонить вайзарда по имени Куросаки Ичиго на сторону их группы.
Почему-то Хирако кажется, что цель в его мыслях приобретает очертания "склонить на свою сторону".
Да, на свою.
К себе.
Себе.
Любовь с первого взгляда, блин.
Конечно.
Эта мысль заставляет его очнуться, тряхнуть головой и глянуть на Ичиго, разглядывающего стенку с интересом заядлого энтомолога. Более трезво глянуть.
Ну, симпатичный. Вроде подтянутый. Глаза, мать его, красивые. Теплые такие, карие.
И всё.
Да не, это просто солнце башку напекло, вот и чудится всякая... Всячина. Ну не дурак же он, а раз не дурак, с какого перепугу он так вот вдруг взял и запал на мальчишку? Не дурак.
Но запал.
Фи-го-во.
Новенький несет какую-то чушь, создавая неплохое фоновое сопровождение, на улице светит солнышко, совершенно бессовестно отсвечивая в глаза.
«…А посадите меня рядом с какой-нибудь симпатичной девчонкой!»
Заставляя, как идиота, пялится в стенку.
«…Ну ладно, тогда сяду с ним…»
У стенки раздражающе-благостно-спокойный бежевый оттенок, слегка разбавленный виднеющейся на его фоне ярко-розовой шевелюрой Чизуру.
— Эй, привет. — откуда-то сбоку раздается голос. Вроде дружелюбный, но почему-то Ичиго слышит в нем насмешку. Нервы, все нервы чертовы.
Ичиго вздрагивает и переводит взгляд на…
— Мы теперь соседи. – он улыбается, бросает сумку рядом с партой и усаживается. – Давай будем друзьями? — и снова в его голосе Ичиго чувствуется издевка. — Что скажешь… Куросаки-кун? – последнее звучит уже совсем ядовито, заставляя Ичиго тряхнуть головой и выдворить из головы дурацкие мысли.
— А… Да, я тоже рад познакомится. – Ичиго, конечно, врет, он ни сколько не рад. Новый одноклассник вызывает… Настороженность, но никак не дружелюбие.
Хирако ехидно улыбается. У кого-то из них двоих все написано на лбу. Крупными жирными буквами.
А потом он весь урок украдкой косится в сторону рыжего, добросовестно пропуская мимо ушей все, что щебечет тетка у доски. Хотя, какая она ему тетка? Девчонка.
Но Хирако очень не любит вспоминать о том, сколько ему лет.
Он любит слушать старые джазовые пластинки, любит строгие галстуки диких расцветок, любит всякие лихо намешанные коктейли и крепкий, ядреный кофе с утра. Любит девчонок, искренне и разных – да и как их можно не любить-то, особенно если веселые, без комплексов и с огоньком? А вот влюбляться… Именно не любить, а влюбляться – не довелось, ни разу. Хиери его часто котом дранным обзывает – потому что как кошка, к вещам привязывается больше, чем к людям. Ну, ему пофиг вообщем, пусть зовет как хочет – но это почему-то неизменно вызывает усмешку. Нет, он мог быть и другом, и собутыльником – причем весьма неплохим. Но… Но.
А вот пацан…
Да черт же.
Хирако разглядывает его, всего – ищет что-то, что его зацепило. Не находит.
Ичиго не похож на того, кто слушает джаз, не носит галстуков, не пьет коктейли и предпочитает кофе черный чай. Ну и на девчонку, знамо дело, не похож.
Но Хирако так и тянет к нему. Он вызывает одновременно иронию, любопытство, уважение – Хирако вполне в курсе его похождений в Обществе Душ. И еще, еще что-то – но – вот же фигня, Хирако ни как не может это «что-то» поймать.
Что-то такое странное, щекочущее, тягучее.
Из-за этого хочется наблюдать и наблюдать за ним, не упускать из виду, быть как можно ближе. Да что же за…
Хирако хватается за башку, едва подавляя желание удариться пару раз об стол.
Фигня…
Против воли Ичиго начинает присматриваться к новенькому.
Новый одноклассник ему абсолютно не нравится, слишком уж наглый, улыбка слишком широка, глаза слишком... Взрослые. С наглостью и улыбкой это смотрится дико, так же как внешность Рукии с её возрастом.
Стоп. Рукии? А ведь...
Да нет. Не помнит он такого среди шинигами, а ведь перезнакомился с практически всем старшим составом. Младший — просто на грунт не пускают. Да и запомнил бы он такую ро... Такого типа.
Хирако подглядывает за неуловимо меняющимся от каждой мысли выражением лица "одноклассника", который «незаметно» за ним наблюдает.
Ему смешно.
На следующий день Ичиго уже знает. Ну, думает, по крайней мере, что все. И в частности, что Хирако — странная, неопознанная величина. Недодруг, недовраг. И он отчаянно пытается найти нужную манеру разговора, нужное отношение к вайзарду — и не находит.
Хе. Мальчишка. Привык делить всё на чёрное и белое, ага?
Хирако не насмехается. У него просто ма-не-ра раз-го-во-ра такая.
Именно так, по слогам, они поясняет это Ичиго, когда звенит звонок на обед – и то странное чувство ему совсем не мешает – хоть это хорошо. А шинигами — придурок, раз так этого и не понял.
Об этом он тоже сообщает ему, разве что чуть более ядовито.
Когда Хирако наблюдает в столовой за Ичиго, он ещё пытается найти себе причину, хоть одно хреновенькое оправданьице. Вот же так, Пустому в глаз и через меносову мать, он же мелочь совсем пузатая, хоть и напонтованная по самое немогу! Нельзя с ним… Его…
А, черт, какой же он.
Улыбка на лице Хирако на мгновение гаснет, он раздраженно встряхивает головой. Почему-то не смотреть на пацана не получается.
Ичиго неожиданно аккуратно поедает бутерброд, как ценность какую-то в руке держит. Хирако усмехается – если это готовила та рыжая Джульетта, то Ромео, по ходу, вполне может опасаться взрыва или отравления. Но Хирако готов и почаще наблюдать за ним во время еды.
Он улыбается. Злоехидно, как и всегда – но вот кто-то типа Кенсея или Урахары наверняка заметил бы в этой улыбке что-то несвойственное, ищущее. А может, и не заметили бы – шут их знает.
Ичиго — невероятно чуткий щенок. Шкурой чует чужой взгляд, вскидывается, настороженно окидывает взглядом всю столовку, останавливает на нём, Хирако, взгляд.
Вайзард ловит себя на том, что если б шинигами ощерился и тявкнул, это было б забавно. И честно. И… Забавно, что ли?
Но тот лишь сильнее хмурится, когда ему нарочито легкомысленно машут ручкой.
И все-таки под конец у Куросаки сдают нервишки.
И, блин же, мелочь его добила.
Всего-то и пришлось, что слегка и почти по-дружески приобнять ту рыжую. Ну, как? Настолько, насколько можно по-дружески обнять такую симпатягу.
— Ты что в школе забыл? – ты посмотри на него, за грудки схватил, рожу скорчил – ну прям круче склонов Фудзиямы.
— Сдурел? – Хирако скашивает взгляд в сторону, состраивая постную мину. – Я не хочу быть прогульщиком. – ох ты еж, это стоило сказать только для того, чтоб посмотреть, как меняется его лицо.
Мгновение какого-то совсем детского недоумения, потом почти бешенство, потом – какое-то мрачноватое типа-более-менее-спокойствие.
— Да тебе ведь я был нужен. – а голос-то какой, голос… — Я тебе вчера все сказал!
Хирако почти оскорбительно изгибает бровь.
— И что? – встает на ноги, выдергивает ткань рубашки у него из рук, отряхивается. Поднимает взгляд. – В жизни большей фигни не слышал.
Теперь уже у Хирако становится какой-то… Холодный, острый взгляд. Под ним Ичиго невольно сбавляет обороты.
— Я, -произносит Хирако, наклоняясь вперед, чисто психологически надавливая, — очень упорный, Куросаки.
И сам себя одергивает – вот же ведь, едва не пропалился. Слова надо выбирать, как там Киске когда-то вещал спьяну – обдуманно, не давая однозначных ответов, без агрессии… Киске забыл – ну, в смысле, что вещал – а Хирако запомнил.
Да блин. Ну он же не Киске, так? Не получится у него так складно.
Потом он еще много чего говорит, внезапно зло, будто выскребая из себя накопившееся: про друзей, про маску, про Пустого…
У Ичиго вид выслушивающего откровения сивой кобылы.
Но вот почему-то ему запоминается взгляд – изучающий, решающий что-то для себя. Ну, и про «упорство» — тоже запоминается. Ичиго чувствует смутное беспокойство.
— Так что ты надумал, Ичиго, а? — тот вздрагивает, оборачиваясь от сумки, которую разбирал.
Только что Куросаки был в классе совершенно один.
Теперь — "одноклассник", усевшийся на соседней парте, положив ногу на ногу, снова нагловато улыбается, и явно собрался потрепать нервы.
— Не собираюсь я к вам присоединяться, говорил же уже. — Ичиго скрещивает руки на груди, смотрит исподлобья.
Защищается, думает Хирако. Вот же блин, смешно даже. Инстинкты у рыжего мальчишки... Работают. Хорошо так.
Он почти умиляется.
— Да-а? А чё рожа такая стрёмная, Куросаки? Забоялся? — Хирако с такой манерой разговора ничего поделать не может, да и не пытается особо, если честно.
И тут Ичиго ощутимо дергается, хмурится сильнее.
Хирако подбирается, как гончая, склоняет голову набок.
— Скажи, кого хоть. Не меня ведь, я ж белый и пушистый, типа. – вайзард говорит намеренно развязно, насмешливо – сам при этом внимательно наблюдая за реакцией на свои слова.
— Не твое дело. — Ичиго хмурится, и эта морщинка между бровей — то же, что и улыбка у Хирако. На все случаи жизни, ага. Он смотрит настороженно, поза у него насторожена, даже причёска — и та настороженная, на ежа похожа.
От последней мысли улыбка становится ещё шире, и, как кажется Ичиго, наглее.
— А, да знаю. Пустого же, нэ? – Хирако роняет это небрежно, как нечто само собой разумеющееся. Бросает на Ичиго взгляд искоса.
Есть. Докопался.
Ичиго бледнеет, на секунду прячет взгляд – ну как девица на выданье, честное слово. Потом возмущенно вскидывается, раскрывает рот…
— А ты в курсах, что они могут по-разному подчинять, а, Ичиго? – Хирако глядит в сторону, откидывается на парте слегка назад. Но взгляд все равно тянется обратно – Ичиго и сам, кажется, не замечает, как теребит пальцами рукав рубашки.
Хирако вдруг чувствует, что его понесло. Вот же… Фигня, фигня, фигня-я. Черт. Надо себя как-то сдерживать.
— Что ты имеешь ввиду? – Ичиго стоит перед ним, выпрямившись, как на параде. Смотрит, ловит каждое слово – и Хирако ловит себя на том, что – вот черт же, хочется, чтобы всегда так смотрел.
— Чаще всего, конечно, в бою. Иногда просто сводят с ума – постоянно шепчут, не оставляют. Судя по всему, ты это на себе уже… Испытываешь. Пробираются в сны. Эй, Куросаки, ты себя когда-нибудь чувствовал ведьмой, которую жгут на костре? Нет? Почувствуешь. И не надейся, что справишься с ним сам – ты можешь быть сколь угодно крут, но он всегда будет с тобой на одном уровне. Только вот возможностей у него куда как… Побольше. – Хирако наблюдает за ним, полуприкрыв глаза, и мысленно аплодирует сам себе.
Он не врет, конечно – но утрирует, расставляет акценты… Мда, чему не научишься только к его возрасту.
— А иногда… — Хирако как-то резко мрачнеет. Да не, незачем пацану это знать. – Забей. – соскакивает с парты, закидывает сумку на плечо. Считает про себя:
«Раз…»
Идет к двери, огибая крайний ряд парт.
«…Два…»
Берется за ручку двери.
«…Три»
— Стой. – оглядывается, даже не пытаясь сдерживать широкую ухмылку. Ичиго быстрым шагом пересекает класс – паркет скрипит у него под ногами.
— Да? Я весь внимаю, типа. – теперь уже Хирако складывает руки на груди, прищурившись.
— Ты не договорил, Хирако.
Хирако усмехается. Главное – заинтересовать… Блин, и силен же ведь – но такой салага, такой…
Делает шаг к нему, хватает за воротник. Тот в ответ сжимает запястье, отшатывается, упираясь спиной в парту. Хирако наклоняется к нему.
— А ты уверен, что знать-то хочешь, Куросаки? – Хирако им почти любуется. Такой блин… Рыжий. Во всех смыслах.
Да что же в тебе такого…
Куросаки кивает.
— Трахнуть может.
Сначала Ичиго не реагирует. Ну, вообще тоесть. Так и застывает на пару секунд.
А вот потом…
Распахивает глаза, смотрит, как… Ну, как-то так вообщем смотрит, жутковато.
А потом расслабляется.
— Ну и шуточки у тебя! Я же серьезно спрашивал, идиот. – Ичиго как-то с облегчением, и… Ну, настороженно смотрит – типа «И пусть только это окажется правдой».
Хирако невольно задерживает взгляд на его шее. Нервничает, еще как – вон, жилка-то как бьется. Потом взгляд сам по себе как-то соскальзывает вниз
— Я на клоуна похож, Куросаки? – Хирако перестает ухмыляться, и его взгляд становится таким, как тогда – на школьной терассе. Перехватывает за воротник поудобнее.
О, черт, да как же он близко…
Держаться.
— Так вот почему он… — вид у него становится малость офигевший.
А потом – как-то дергается и опадает на мгновение.
— Много болтаешь, придурок. – шепчет… Что-то, глядя на Хирако. Лицо Куросаки пересекает косая, гротескно-широкая усмешка. – Лицо попроще сделай.
За мгновение до того, как чужие пальцы смыкаются у него на горле, Хирако успевает отшатнуться, забористо матерясь.
Тварь хохочет.
— Не ждал?
— Ичиго верни, ублюдок! – Хирако дергается было достать меч – но сам себя останавливает. Так ведь можно навредить Ичиго.
Пустой усмехается чужим ртом и бросается вперед.
Наверное, это похоже на банальную драку. Только вот Пустой, кажется, без прикола решил убить его. Они наносят удары, сворачивают парты и стулья, сшибаются, пытаясь друг друга удушить. Почему-то, когда ЭТО заменяет Куросаки, Хирако совершенно перестает чувствовать то – ну, то самое, что покоя не давало.
Даже когда удается прижать заливающегося хохотом урода к одной из устоявших на месте парт.
Тот вдруг замирает, напрягшись, на мгновение.
А потом хватает за волосы, притягивает к себе, и… Да блин, чтоб его.
Нет, целуется он, как ни странно, не фигово. А если еще и представить, что это Куросаки, сам…
А потом вдруг Пустой дергается, шипит, хватаясь за голову, и…
Хирако встречается взглядом с Куросаки.
И понимает, что практически лежит на нем, что ноги у него, е-мое, в стороны. И не понимающий, абсолютно ничего не понимающий взгляд. И вообще он весь такой, Ками-сама, раскрасневшийся, встрепанный, как воробей – а учитывая что он только что за каким-то меносом целовался с его Пустым… Ох, да что ж ты будешь делать.
Хирако не улыбается. А Куросаки молчит, заставляя гадать – помнит, не помнит. И облизывается – чисто машинально, наверное.
У него сносит крышу.
Вайзард резко наклоняется, целуя. Мокро, непристойно, с языком. Жадно. Вот же бли-ин…
Ичиго ошарашено замирает, потом дергается, пытается вывернуться – а в глазах четко читается «Не верю, не верю, не верю…» Хирако отрывается от него, тяжело дыша.
— Охренел совсем? – спрашивает Ичиго, и голос у него едва заметно дрожит.
— Ага… — выдыхает Хирако куда-то ему в шею. Потом прикусывает кожу, тянет, пробует языком.
Тянется рукой вниз.
Оп-па… Интересно, это о Пустого сюрпризец остался, или Куросаки и сам?.. Хочется думать, что так.
Ичиго чувствует, что мучительно краснеет, и сам себя за это почти ненавидит. Ему же шест-над-цать. И, блин, с собой он поделать ничего не может. Хирако, придурок, этим пользуется.
По-ользуется…
А вайзард старается побыстрее расстегнуть на нем все чертовы пуговицы, тянет вниз брюки, снова целует – глубоко, жарко.
Жарко, так жарко. И целоваться с ним, и раздевать его, и… Чувствовать, что все – его, пусть не надолго. Так с девчонками не было ни разу – с ними было весело и забавно – но – не жарко. А он… Он.
Ичиго хочется – очень, он уверен – сопротивляться, отталкивать. Но черт, как же это тяжело. Потому что от чужих прикосновений – неожиданно умелых, Хирако явно знает, что делает – по телу идет какая-то щекотка, перемешанная с… Чем-то, от чего сводит пальцы и дергает – то подальше, то навстречу.
А Хирако… А что Хирако? Дают – бери. Главное – не позволить задуматься, не дать начать сопротивляться… Он улыбается, вдыхая его запах – обычный, вобщем-то, вполне запах мальчишечьего тела – но почему-то именно сейчас он его заводит, просто нереально.
Надо бы что-то… А, к чертям.
Когда Ичиго чувствует… Что-то не то, по меньшей мере — становится поздно. Хирако проталкивает в него пару пальцев, почти на сухую.
Ичиго дергается, зашипев. Открывает глаза – зажмурил, оказывается – слегка прояснившимся взглядом глядя на вайзарда. Тот наклоняется, произносит, не то раздраженно, не то с беспокойством:
— Терпи давай. — пытается поцеловать.
— Пошел ты. – Ичиго выдает это отрывисто и зло, и Хирако почти даже верит ему. Ну, почти.
Ему, все-таки, не шестнадцать лет.
А потом… Потом начинается.
Ичиго едва удерживается, чтоб не заорать от боли, вцепляется в Хирако руками – больно блин, вцепляется, между прочим!
— Урод! – произносит на вдохе.
— Да тихо ты. – Хирако считает про себя до десяти. После семи почему-то идет пять – но ему пофиг. – Расслабься блин уже, идиот. Я ж не железный.
Горбится над ним, упираясь ладонями по сторонам от его головы. Старается дышать ровнее.
А вот Ичиго дышит мелко и часто, сжимает зубы. Постепенно – заставляет себя, и Хирако ему почти благодарен.
Вначале Ичиго сжимает зубы и материт его – Хирако даже мимолетом удивляется, где он успел такого нахвататься. Но…
Есть.
Ичиго расширяет глаза, дергается – удивленно выдыхает.
— А вот теперь, — он наклоняется, как-то пошловато-ехидно шепчет на ухо, — теперь держись, Куросаки.
И Ичиго держится. Обхватывает руками, сжимает ногами бока – так неудобно, так сильно, так заводяще. Не стонет – тяжело и быстро дышит, иногда выпуская сквозь зубы что-то среднее между тихим воем и громким выдохом.
Невообразимо.
Хирако оглаживает его грудь, живот, плечи, целует шею. Обхватывает член одной рукой, заставляя совсем уже бездумно подаваться навстречу.
Шепчет ему что-то, что-то про джаз, галстуки и кофе – хотя почти уверен, что сейчас Ичиго не услышит и не поймет.
А потом его выгибает, встряхивает – сильно – как давно ни с кем не было. Через пару секунд Ичиго как-то почти отчаянно вскрикивает, весь скрючиваясь, дергаясь несколько раз.
Хирако обессилено сползает куда-то вниз, разворачиваясь, приваливаясь к ножке парты спиной.
Ичиго через минуту следует за ним.
А потом они до-олго молчат.
— Убью.
Хирако усмехается, повернув голову в сторону Ичиго. Тот сидит, запрокинув голову и закрыв глаза.
— Да ладно тебе. Признайся, нефигово же было.
Ичиго открывает глаза, поворачивает голову в его сторону.
— Вот знаешь, перед тем как я тебя прикончу… Может скажешь, с чего вдруг, а?
Хирако подается в его сторону, продолжая усмехаться.
— Да влюбился, блин, с первого взгляда – веришь? – и почти счастливо наблюдает за реакцией.
Ичиго сначала давится, выпучив глаза, потом отшатывается, падая на локти.
— Чего?!
Хирако же беззастенчиво ржет, согнувшись пополам.
Ичиго сначала недоуменно на него смотрит, потом, фыркнув, качнув головой, произносит:
— Псих. – снова опирается об парту спиной.
А Хирако, прекратив смеяться, снова его целует.
Автор: Murury
Бета: Майкросовт
Фэндом: Bleach
Персонажи: Хирако/Ичиго, намёк на Хичиго/Хирако
Рейтинг: NC-17
Жанры: Экшн (action), Юмор, Слэш (яой)
Предупреждения: Кинк
Размер: Мини, 7 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:Почему-то Хирако кажется, что цель в его мыслях приобретает очертания склонить на свою сторону.Да на свою.К себе.Себе.
Публикация на других ресурсах:
Где угодно, но пришлите, пожалуйста, ссылку
Примечания автора:
Писалось на Блич-кинк.
лицезреть
Когда Хирако видит его впервые, ему чудится звон. Будто что-то упало и разбилось. Что — он не знает, но определённо что-то важное.
Он на него не глядит, да и с чего бы ему его разглядывать? У него и своих проблем дофига.
Хирако улыбается шире.
Кажется, он добавит к ним ещё одну. Вот же фигня какая. Уголки губ чуть опускаются, что бы через секунду снова взметнуться вверх.
Спокойно. Ему же не шестнадцать, как этому шинигами. Ему уже давно, и далеко-о не шестнадцать.
Цель была — склонить вайзарда по имени Куросаки Ичиго на сторону их группы.
Почему-то Хирако кажется, что цель в его мыслях приобретает очертания "склонить на свою сторону".
Да, на свою.
К себе.
Себе.
Любовь с первого взгляда, блин.
Конечно.
Эта мысль заставляет его очнуться, тряхнуть головой и глянуть на Ичиго, разглядывающего стенку с интересом заядлого энтомолога. Более трезво глянуть.
Ну, симпатичный. Вроде подтянутый. Глаза, мать его, красивые. Теплые такие, карие.
И всё.
Да не, это просто солнце башку напекло, вот и чудится всякая... Всячина. Ну не дурак же он, а раз не дурак, с какого перепугу он так вот вдруг взял и запал на мальчишку? Не дурак.
Но запал.
Фи-го-во.
Новенький несет какую-то чушь, создавая неплохое фоновое сопровождение, на улице светит солнышко, совершенно бессовестно отсвечивая в глаза.
«…А посадите меня рядом с какой-нибудь симпатичной девчонкой!»
Заставляя, как идиота, пялится в стенку.
«…Ну ладно, тогда сяду с ним…»
У стенки раздражающе-благостно-спокойный бежевый оттенок, слегка разбавленный виднеющейся на его фоне ярко-розовой шевелюрой Чизуру.
— Эй, привет. — откуда-то сбоку раздается голос. Вроде дружелюбный, но почему-то Ичиго слышит в нем насмешку. Нервы, все нервы чертовы.
Ичиго вздрагивает и переводит взгляд на…
— Мы теперь соседи. – он улыбается, бросает сумку рядом с партой и усаживается. – Давай будем друзьями? — и снова в его голосе Ичиго чувствуется издевка. — Что скажешь… Куросаки-кун? – последнее звучит уже совсем ядовито, заставляя Ичиго тряхнуть головой и выдворить из головы дурацкие мысли.
— А… Да, я тоже рад познакомится. – Ичиго, конечно, врет, он ни сколько не рад. Новый одноклассник вызывает… Настороженность, но никак не дружелюбие.
Хирако ехидно улыбается. У кого-то из них двоих все написано на лбу. Крупными жирными буквами.
А потом он весь урок украдкой косится в сторону рыжего, добросовестно пропуская мимо ушей все, что щебечет тетка у доски. Хотя, какая она ему тетка? Девчонка.
Но Хирако очень не любит вспоминать о том, сколько ему лет.
Он любит слушать старые джазовые пластинки, любит строгие галстуки диких расцветок, любит всякие лихо намешанные коктейли и крепкий, ядреный кофе с утра. Любит девчонок, искренне и разных – да и как их можно не любить-то, особенно если веселые, без комплексов и с огоньком? А вот влюбляться… Именно не любить, а влюбляться – не довелось, ни разу. Хиери его часто котом дранным обзывает – потому что как кошка, к вещам привязывается больше, чем к людям. Ну, ему пофиг вообщем, пусть зовет как хочет – но это почему-то неизменно вызывает усмешку. Нет, он мог быть и другом, и собутыльником – причем весьма неплохим. Но… Но.
А вот пацан…
Да черт же.
Хирако разглядывает его, всего – ищет что-то, что его зацепило. Не находит.
Ичиго не похож на того, кто слушает джаз, не носит галстуков, не пьет коктейли и предпочитает кофе черный чай. Ну и на девчонку, знамо дело, не похож.
Но Хирако так и тянет к нему. Он вызывает одновременно иронию, любопытство, уважение – Хирако вполне в курсе его похождений в Обществе Душ. И еще, еще что-то – но – вот же фигня, Хирако ни как не может это «что-то» поймать.
Что-то такое странное, щекочущее, тягучее.
Из-за этого хочется наблюдать и наблюдать за ним, не упускать из виду, быть как можно ближе. Да что же за…
Хирако хватается за башку, едва подавляя желание удариться пару раз об стол.
Фигня…
Против воли Ичиго начинает присматриваться к новенькому.
Новый одноклассник ему абсолютно не нравится, слишком уж наглый, улыбка слишком широка, глаза слишком... Взрослые. С наглостью и улыбкой это смотрится дико, так же как внешность Рукии с её возрастом.
Стоп. Рукии? А ведь...
Да нет. Не помнит он такого среди шинигами, а ведь перезнакомился с практически всем старшим составом. Младший — просто на грунт не пускают. Да и запомнил бы он такую ро... Такого типа.
Хирако подглядывает за неуловимо меняющимся от каждой мысли выражением лица "одноклассника", который «незаметно» за ним наблюдает.
Ему смешно.
На следующий день Ичиго уже знает. Ну, думает, по крайней мере, что все. И в частности, что Хирако — странная, неопознанная величина. Недодруг, недовраг. И он отчаянно пытается найти нужную манеру разговора, нужное отношение к вайзарду — и не находит.
Хе. Мальчишка. Привык делить всё на чёрное и белое, ага?
Хирако не насмехается. У него просто ма-не-ра раз-го-во-ра такая.
Именно так, по слогам, они поясняет это Ичиго, когда звенит звонок на обед – и то странное чувство ему совсем не мешает – хоть это хорошо. А шинигами — придурок, раз так этого и не понял.
Об этом он тоже сообщает ему, разве что чуть более ядовито.
Когда Хирако наблюдает в столовой за Ичиго, он ещё пытается найти себе причину, хоть одно хреновенькое оправданьице. Вот же так, Пустому в глаз и через меносову мать, он же мелочь совсем пузатая, хоть и напонтованная по самое немогу! Нельзя с ним… Его…
А, черт, какой же он.
Улыбка на лице Хирако на мгновение гаснет, он раздраженно встряхивает головой. Почему-то не смотреть на пацана не получается.
Ичиго неожиданно аккуратно поедает бутерброд, как ценность какую-то в руке держит. Хирако усмехается – если это готовила та рыжая Джульетта, то Ромео, по ходу, вполне может опасаться взрыва или отравления. Но Хирако готов и почаще наблюдать за ним во время еды.
Он улыбается. Злоехидно, как и всегда – но вот кто-то типа Кенсея или Урахары наверняка заметил бы в этой улыбке что-то несвойственное, ищущее. А может, и не заметили бы – шут их знает.
Ичиго — невероятно чуткий щенок. Шкурой чует чужой взгляд, вскидывается, настороженно окидывает взглядом всю столовку, останавливает на нём, Хирако, взгляд.
Вайзард ловит себя на том, что если б шинигами ощерился и тявкнул, это было б забавно. И честно. И… Забавно, что ли?
Но тот лишь сильнее хмурится, когда ему нарочито легкомысленно машут ручкой.
И все-таки под конец у Куросаки сдают нервишки.
И, блин же, мелочь его добила.
Всего-то и пришлось, что слегка и почти по-дружески приобнять ту рыжую. Ну, как? Настолько, насколько можно по-дружески обнять такую симпатягу.
— Ты что в школе забыл? – ты посмотри на него, за грудки схватил, рожу скорчил – ну прям круче склонов Фудзиямы.
— Сдурел? – Хирако скашивает взгляд в сторону, состраивая постную мину. – Я не хочу быть прогульщиком. – ох ты еж, это стоило сказать только для того, чтоб посмотреть, как меняется его лицо.
Мгновение какого-то совсем детского недоумения, потом почти бешенство, потом – какое-то мрачноватое типа-более-менее-спокойствие.
— Да тебе ведь я был нужен. – а голос-то какой, голос… — Я тебе вчера все сказал!
Хирако почти оскорбительно изгибает бровь.
— И что? – встает на ноги, выдергивает ткань рубашки у него из рук, отряхивается. Поднимает взгляд. – В жизни большей фигни не слышал.
Теперь уже у Хирако становится какой-то… Холодный, острый взгляд. Под ним Ичиго невольно сбавляет обороты.
— Я, -произносит Хирако, наклоняясь вперед, чисто психологически надавливая, — очень упорный, Куросаки.
И сам себя одергивает – вот же ведь, едва не пропалился. Слова надо выбирать, как там Киске когда-то вещал спьяну – обдуманно, не давая однозначных ответов, без агрессии… Киске забыл – ну, в смысле, что вещал – а Хирако запомнил.
Да блин. Ну он же не Киске, так? Не получится у него так складно.
Потом он еще много чего говорит, внезапно зло, будто выскребая из себя накопившееся: про друзей, про маску, про Пустого…
У Ичиго вид выслушивающего откровения сивой кобылы.
Но вот почему-то ему запоминается взгляд – изучающий, решающий что-то для себя. Ну, и про «упорство» — тоже запоминается. Ичиго чувствует смутное беспокойство.
— Так что ты надумал, Ичиго, а? — тот вздрагивает, оборачиваясь от сумки, которую разбирал.
Только что Куросаки был в классе совершенно один.
Теперь — "одноклассник", усевшийся на соседней парте, положив ногу на ногу, снова нагловато улыбается, и явно собрался потрепать нервы.
— Не собираюсь я к вам присоединяться, говорил же уже. — Ичиго скрещивает руки на груди, смотрит исподлобья.
Защищается, думает Хирако. Вот же блин, смешно даже. Инстинкты у рыжего мальчишки... Работают. Хорошо так.
Он почти умиляется.
— Да-а? А чё рожа такая стрёмная, Куросаки? Забоялся? — Хирако с такой манерой разговора ничего поделать не может, да и не пытается особо, если честно.
И тут Ичиго ощутимо дергается, хмурится сильнее.
Хирако подбирается, как гончая, склоняет голову набок.
— Скажи, кого хоть. Не меня ведь, я ж белый и пушистый, типа. – вайзард говорит намеренно развязно, насмешливо – сам при этом внимательно наблюдая за реакцией на свои слова.
— Не твое дело. — Ичиго хмурится, и эта морщинка между бровей — то же, что и улыбка у Хирако. На все случаи жизни, ага. Он смотрит настороженно, поза у него насторожена, даже причёска — и та настороженная, на ежа похожа.
От последней мысли улыбка становится ещё шире, и, как кажется Ичиго, наглее.
— А, да знаю. Пустого же, нэ? – Хирако роняет это небрежно, как нечто само собой разумеющееся. Бросает на Ичиго взгляд искоса.
Есть. Докопался.
Ичиго бледнеет, на секунду прячет взгляд – ну как девица на выданье, честное слово. Потом возмущенно вскидывается, раскрывает рот…
— А ты в курсах, что они могут по-разному подчинять, а, Ичиго? – Хирако глядит в сторону, откидывается на парте слегка назад. Но взгляд все равно тянется обратно – Ичиго и сам, кажется, не замечает, как теребит пальцами рукав рубашки.
Хирако вдруг чувствует, что его понесло. Вот же… Фигня, фигня, фигня-я. Черт. Надо себя как-то сдерживать.
— Что ты имеешь ввиду? – Ичиго стоит перед ним, выпрямившись, как на параде. Смотрит, ловит каждое слово – и Хирако ловит себя на том, что – вот черт же, хочется, чтобы всегда так смотрел.
— Чаще всего, конечно, в бою. Иногда просто сводят с ума – постоянно шепчут, не оставляют. Судя по всему, ты это на себе уже… Испытываешь. Пробираются в сны. Эй, Куросаки, ты себя когда-нибудь чувствовал ведьмой, которую жгут на костре? Нет? Почувствуешь. И не надейся, что справишься с ним сам – ты можешь быть сколь угодно крут, но он всегда будет с тобой на одном уровне. Только вот возможностей у него куда как… Побольше. – Хирако наблюдает за ним, полуприкрыв глаза, и мысленно аплодирует сам себе.
Он не врет, конечно – но утрирует, расставляет акценты… Мда, чему не научишься только к его возрасту.
— А иногда… — Хирако как-то резко мрачнеет. Да не, незачем пацану это знать. – Забей. – соскакивает с парты, закидывает сумку на плечо. Считает про себя:
«Раз…»
Идет к двери, огибая крайний ряд парт.
«…Два…»
Берется за ручку двери.
«…Три»
— Стой. – оглядывается, даже не пытаясь сдерживать широкую ухмылку. Ичиго быстрым шагом пересекает класс – паркет скрипит у него под ногами.
— Да? Я весь внимаю, типа. – теперь уже Хирако складывает руки на груди, прищурившись.
— Ты не договорил, Хирако.
Хирако усмехается. Главное – заинтересовать… Блин, и силен же ведь – но такой салага, такой…
Делает шаг к нему, хватает за воротник. Тот в ответ сжимает запястье, отшатывается, упираясь спиной в парту. Хирако наклоняется к нему.
— А ты уверен, что знать-то хочешь, Куросаки? – Хирако им почти любуется. Такой блин… Рыжий. Во всех смыслах.
Да что же в тебе такого…
Куросаки кивает.
— Трахнуть может.
Сначала Ичиго не реагирует. Ну, вообще тоесть. Так и застывает на пару секунд.
А вот потом…
Распахивает глаза, смотрит, как… Ну, как-то так вообщем смотрит, жутковато.
А потом расслабляется.
— Ну и шуточки у тебя! Я же серьезно спрашивал, идиот. – Ичиго как-то с облегчением, и… Ну, настороженно смотрит – типа «И пусть только это окажется правдой».
Хирако невольно задерживает взгляд на его шее. Нервничает, еще как – вон, жилка-то как бьется. Потом взгляд сам по себе как-то соскальзывает вниз
— Я на клоуна похож, Куросаки? – Хирако перестает ухмыляться, и его взгляд становится таким, как тогда – на школьной терассе. Перехватывает за воротник поудобнее.
О, черт, да как же он близко…
Держаться.
— Так вот почему он… — вид у него становится малость офигевший.
А потом – как-то дергается и опадает на мгновение.
— Много болтаешь, придурок. – шепчет… Что-то, глядя на Хирако. Лицо Куросаки пересекает косая, гротескно-широкая усмешка. – Лицо попроще сделай.
За мгновение до того, как чужие пальцы смыкаются у него на горле, Хирако успевает отшатнуться, забористо матерясь.
Тварь хохочет.
— Не ждал?
— Ичиго верни, ублюдок! – Хирако дергается было достать меч – но сам себя останавливает. Так ведь можно навредить Ичиго.
Пустой усмехается чужим ртом и бросается вперед.
Наверное, это похоже на банальную драку. Только вот Пустой, кажется, без прикола решил убить его. Они наносят удары, сворачивают парты и стулья, сшибаются, пытаясь друг друга удушить. Почему-то, когда ЭТО заменяет Куросаки, Хирако совершенно перестает чувствовать то – ну, то самое, что покоя не давало.
Даже когда удается прижать заливающегося хохотом урода к одной из устоявших на месте парт.
Тот вдруг замирает, напрягшись, на мгновение.
А потом хватает за волосы, притягивает к себе, и… Да блин, чтоб его.
Нет, целуется он, как ни странно, не фигово. А если еще и представить, что это Куросаки, сам…
А потом вдруг Пустой дергается, шипит, хватаясь за голову, и…
Хирако встречается взглядом с Куросаки.
И понимает, что практически лежит на нем, что ноги у него, е-мое, в стороны. И не понимающий, абсолютно ничего не понимающий взгляд. И вообще он весь такой, Ками-сама, раскрасневшийся, встрепанный, как воробей – а учитывая что он только что за каким-то меносом целовался с его Пустым… Ох, да что ж ты будешь делать.
Хирако не улыбается. А Куросаки молчит, заставляя гадать – помнит, не помнит. И облизывается – чисто машинально, наверное.
У него сносит крышу.
Вайзард резко наклоняется, целуя. Мокро, непристойно, с языком. Жадно. Вот же бли-ин…
Ичиго ошарашено замирает, потом дергается, пытается вывернуться – а в глазах четко читается «Не верю, не верю, не верю…» Хирако отрывается от него, тяжело дыша.
— Охренел совсем? – спрашивает Ичиго, и голос у него едва заметно дрожит.
— Ага… — выдыхает Хирако куда-то ему в шею. Потом прикусывает кожу, тянет, пробует языком.
Тянется рукой вниз.
Оп-па… Интересно, это о Пустого сюрпризец остался, или Куросаки и сам?.. Хочется думать, что так.
Ичиго чувствует, что мучительно краснеет, и сам себя за это почти ненавидит. Ему же шест-над-цать. И, блин, с собой он поделать ничего не может. Хирако, придурок, этим пользуется.
По-ользуется…
А вайзард старается побыстрее расстегнуть на нем все чертовы пуговицы, тянет вниз брюки, снова целует – глубоко, жарко.
Жарко, так жарко. И целоваться с ним, и раздевать его, и… Чувствовать, что все – его, пусть не надолго. Так с девчонками не было ни разу – с ними было весело и забавно – но – не жарко. А он… Он.
Ичиго хочется – очень, он уверен – сопротивляться, отталкивать. Но черт, как же это тяжело. Потому что от чужих прикосновений – неожиданно умелых, Хирако явно знает, что делает – по телу идет какая-то щекотка, перемешанная с… Чем-то, от чего сводит пальцы и дергает – то подальше, то навстречу.
А Хирако… А что Хирако? Дают – бери. Главное – не позволить задуматься, не дать начать сопротивляться… Он улыбается, вдыхая его запах – обычный, вобщем-то, вполне запах мальчишечьего тела – но почему-то именно сейчас он его заводит, просто нереально.
Надо бы что-то… А, к чертям.
Когда Ичиго чувствует… Что-то не то, по меньшей мере — становится поздно. Хирако проталкивает в него пару пальцев, почти на сухую.
Ичиго дергается, зашипев. Открывает глаза – зажмурил, оказывается – слегка прояснившимся взглядом глядя на вайзарда. Тот наклоняется, произносит, не то раздраженно, не то с беспокойством:
— Терпи давай. — пытается поцеловать.
— Пошел ты. – Ичиго выдает это отрывисто и зло, и Хирако почти даже верит ему. Ну, почти.
Ему, все-таки, не шестнадцать лет.
А потом… Потом начинается.
Ичиго едва удерживается, чтоб не заорать от боли, вцепляется в Хирако руками – больно блин, вцепляется, между прочим!
— Урод! – произносит на вдохе.
— Да тихо ты. – Хирако считает про себя до десяти. После семи почему-то идет пять – но ему пофиг. – Расслабься блин уже, идиот. Я ж не железный.
Горбится над ним, упираясь ладонями по сторонам от его головы. Старается дышать ровнее.
А вот Ичиго дышит мелко и часто, сжимает зубы. Постепенно – заставляет себя, и Хирако ему почти благодарен.
Вначале Ичиго сжимает зубы и материт его – Хирако даже мимолетом удивляется, где он успел такого нахвататься. Но…
Есть.
Ичиго расширяет глаза, дергается – удивленно выдыхает.
— А вот теперь, — он наклоняется, как-то пошловато-ехидно шепчет на ухо, — теперь держись, Куросаки.
И Ичиго держится. Обхватывает руками, сжимает ногами бока – так неудобно, так сильно, так заводяще. Не стонет – тяжело и быстро дышит, иногда выпуская сквозь зубы что-то среднее между тихим воем и громким выдохом.
Невообразимо.
Хирако оглаживает его грудь, живот, плечи, целует шею. Обхватывает член одной рукой, заставляя совсем уже бездумно подаваться навстречу.
Шепчет ему что-то, что-то про джаз, галстуки и кофе – хотя почти уверен, что сейчас Ичиго не услышит и не поймет.
А потом его выгибает, встряхивает – сильно – как давно ни с кем не было. Через пару секунд Ичиго как-то почти отчаянно вскрикивает, весь скрючиваясь, дергаясь несколько раз.
Хирако обессилено сползает куда-то вниз, разворачиваясь, приваливаясь к ножке парты спиной.
Ичиго через минуту следует за ним.
А потом они до-олго молчат.
— Убью.
Хирако усмехается, повернув голову в сторону Ичиго. Тот сидит, запрокинув голову и закрыв глаза.
— Да ладно тебе. Признайся, нефигово же было.
Ичиго открывает глаза, поворачивает голову в его сторону.
— Вот знаешь, перед тем как я тебя прикончу… Может скажешь, с чего вдруг, а?
Хирако подается в его сторону, продолжая усмехаться.
— Да влюбился, блин, с первого взгляда – веришь? – и почти счастливо наблюдает за реакцией.
Ичиго сначала давится, выпучив глаза, потом отшатывается, падая на локти.
— Чего?!
Хирако же беззастенчиво ржет, согнувшись пополам.
Ичиго сначала недоуменно на него смотрит, потом, фыркнув, качнув головой, произносит:
— Псих. – снова опирается об парту спиной.
А Хирако, прекратив смеяться, снова его целует.