КОШ для Вас.

Ваше имя а вот и КОШ для вас..

все гадания на aeterna.ru

@темы: "пздц"

---

Посвящение в религию
Название: Посвящение в религию
Автор: Sholah Weras-sa
Бета: Хиро ака Тайрисс
Персонажи: Пейн/Хидан
Рейтинг: R
Размер: драббл
Жанр: юмор
Состояние: закончен
Дисклеймер: все не мое, все Кишимото-ками-сама
Предупреждение: ООС наше все, ненормативная лексика.
Размещение: Да ради Джашина))) Берите)
От автора: Автор убил себя сам. О, Джашин-сама… Написано по заявке Тако.

Посвящение в религию
Кровь, кровь, кровь... По каким опознавательным признакам можно найти комнату Хидана? Естественно, по кровавому следу, который тянется от входа в логово прямиком до двери. Уж до чего все члены организации были ебанутые, но Хидан был самым ебанутым из них. Его поклонение Джашину выходило уже даже за рамки обычного религиозного фанатика. Всех акацушников при виде Хидана начинало нервно подергивать. Его мог терпеть разве что Какузу и то, исключительно в силу того, что тот был бессмертным. До недавнего времени и Пейн относился к нему достаточно ровно. Главное - миссии выполняет нормально, а личная жизнь подчиненных не касается его ни коим образом. Но в этот раз все вышло за рамки представления о прекрасном даже такого пофигистичного ко всему человека как Пейн. Кровавые пятна на стенах и полу? Фигня, в руки тряпку - и пусть сам вытирает. Моление Джашину-саме в разнообраных местах и позах? Херня, только б не мешал заниматься своими делами. Но когда, выйдя из своей комнаты, Пейн наткнулся на чью-то оторванную руку, живописно расположившуюся посреди коридора, тут он не выдержал. Это невольно напоминало о домашних котах, которые приносят своим хозяевам задушенную мышь с намеком, мол "на, хозяин, поешь". Вид самой оторванной конечности как таковой Пейна не раздражал, но сам факт того, что она валяется перед его дверью в луже крови, доводил до состояния тихого бешенства. Поэтому, подхватив злосчастную руку, Лидер отправился к комнате Хидана с целью качественного разноса.
- Как это понимать? - Холодно поинтересовался Пейн, пинком открыв дверь в комнату Хидана и кинув ему в лицо оторванную руку. Тот сидел посреди пентаграммы в луже крови и флегматично потыкивал косой чей-то труп. Труп, который видимо и был обладателем той руки.
- Опа, так вот где я ее просрал. А я-то думал, где рука, где рука, весь ритуал из-за этого испоганил, - проигнорировав вопрос, Хидан подобрал руку и аккуратно положил рядом с телом. - А все равно уже ничего не выйдет, Джашин-сама недоволен. Твою же мать...
Это выбесило Пейна окончательно. Подойдя к Хидану, он схватил его за волосы, резко ставя на ноги.
- Эээ, гандон, ты чего творишь?! Заняться, блять, больше нечем?!
- Ты меня достал. Если я еще раз увижу что-то в таком роде рядом с собой, будешь молится своему Джашину из разных углов комнаты. Я скажу Какузу, чтобы больше тебя не сшивал, - прорычал Лидер, отпуская волосы парня и отталкивая его от себя. Лицо Хидана приобрело какое-то обиженное выражение. Нет, он никого не боялся и так далее, но с Пейном считаться приходилось.
- Лидер-сама, ты чего? Я же, мать твою, не могу Джашину-саме на цветочках молиться. Если тебя так бесит - сразу бы сказал, чего бросаться-то?
Пейн устало прикрыл глаза, наслаждаясь тупостью Хидана и несовершенством окружающего мира. Извечные попытки посвящения в религию добивали еще больше. А также несоответствие поведения и какого-то по-детски обиженного выражения лица.
- Я предупредил. Увижу еще раз - выебу без смазки, - выплюнул Пейн и резким шагом вышел из комнаты. С Хиданом можно было разговаривать только на его языке.
Хидан же остался стоять на своем месте, удивленно хлопая глазами. Он впервые видел Пейна таким раздраженным. Постепенно, на его лице начала расплываться препохабнейшая улыбка.
- Хм, выебешь, говоришь? Давай проверим, насколько ты держишь свое слово, - пробормотал Хидан, примериваясь, какую часть тела отрезать на этот раз.

@темы: "фанфик", "наруто"

---

Название: "Загадывай желание", "Производственный брак", "Сыграем"
Автор: Синигами(IamBang)
Бета: *ЗубастеГ
Пейринг: Наруто/Сай; Какудзу/Хидан; Саске/Суйгецу
Рейтинг: G
Жанр: Стёб, флафф, мини
Статус: Закончен
Дисклеймер: мир и герои принадлежат Кишимото Масаши
От автора: Все три фика писались на конкурсы: новогодний, к дню Святого Валентина и первоапрельский соответственно

Загадывай желание
- Наруто-кун, ты спишь?
- Благодаря тебе уже нет…,- раздалось недовольное бурчание из-под одеяла.
- Я тут подумал… Ведь сегодня такой день, а мы застряли в этой гостинице из-за метели.
- Думаешь, мне хочется торчать в стране Снега? Тем более в номере с тобой! И почему свободен был только этот?! Никакого рамена, Сакуры-чан…,- блондин страдальчески вздохнул и перевернулся на спину. – Как вернемся, поблагодарим бабулю-Цунадэ. Я ей еще всё припомню. И хватит стаскивать с меня одеяло!
- Прости-прости. Кстати, сегодня Новый Год, может развлечемся?
- Чего?! – Наруто упал с кровати, – Я не из этих!!
- Я не об этом, - Сай улыбнулся. – В одной книге написано, что на новый год ставят ёлки, пьют саке и загадывают желания. Пока только одиннадцать, мы еще успеем.
- Ну да…,- немного подумав, согласился Узумаки. – Так, я пойду в бар, а с тебя остальное.
- Наруто-кун, но где достать ёлку посреди ночи?
- Это твои проблемы,- джинчуурики, самодовольно ухмыльнувшись, вышел из комнаты, уверенными шагами направляясь к лестнице.
Спустившись на первый этаж, блондин обвел взглядом пустое помещение и подошел к пожилому мужчине, протиравшему стакан. Увидев потенциального клиента, тот отложил полотенце и, глянув на часы, поинтересовался, что желает шиноби Конохи.
- У вас саке есть?
- Тебе сколько лет-то?
- Семнадцать. У вас с этим какие-то проблемы?
- Мы не продаем алкоголь несовершеннолетним, попьешь чайку, ничего страшного.
- Я так и знал,- Узумаки нагло улыбнулся и сложил печать,- Хенге! Техника обольщения! Я повторю, у вас с этим какие-то проблемы, бармен-сан? И чего это у вас кровь из носа пошла?
- Простите… Позволил себе дерзкие мысли. Нет, никаких проблем. Сколько?
- Две,- промурлыкал Наруто, наблюдая, как мужчина достает бутылки из настенного шкафчика.
- Спасибо за покупку, приходите еще…
Через минуту довольный собой блондин, приняв нормальный облик, шел по коридору и мурлыкал себе под нос гимн Конохи. Остановившись возле восьмого номера, он кашлянул и приоткрыл дверь.
Сай сидел на полу и выглядел еще бледнее, чем обычно. Прямо перед ним лежал свиток с какими-то каракулями.
- Так, сосредоточиться,- бормотал воспитанник Корня. – Искусство ниндзя. Нарисованная ёлка.
Техника была выполнена превосходно, и теперь та самая елка изучала комнату, хаотично метаясь из угла в угол. Но путешествие оказалось недолгим – вовремя оценивший обстановку Наруто помог товарищу пригвоздить «неотъемлемый атрибут нового года» к стенке парочкой сюрикенов и кунаями с проволокой.
- Это что было?
- Как что? Это елка. Ничего, что она белая, сейчас нарядим,- парень подошел к своему творению и прилепил пару взрывных свитков. – Мандарины я тоже нашел. Не бойся, не нарисованные, Позаимствовал у соседки, все равно она спать легла. Кстати, уже двенадцать…
- Время загадывать желание, Сай.
***
- Са-а-ай… Пятый час, пошли спать уж-же,- икая, протянул Узумаки.
- Пошли? Нет, мы поползем…наперегонки…
- Ур-ура! Я тебя сделал, Сай!
- Ладно,- пробурчал тот в ответ.
- Слушай, а какое жела-ание ты загадал?
- Если скажу, не сбудется…
- По-ожалуйста!
- Я хотел узнать, способен ли ты на что-нибудь в этом плане,- Сай красноречиво глянул на блондина. – Ты ведь такой хилый…
- Хм… Давай проверим!

Производственный брак
- Какузу…
- Нет.
- Какузу, дай мне денег!
- Я сказал нет.
- Какузу-чан… Мне в последнее время стало так холодно… Дай денег, а? - промурлыкал Хидан, садясь напротив своего напарника, пересчитывавшего сбережения организации.
- Если так нужны деньги - заработай.
- Ну ты и жлобина, мать твою! – парень стукнул кулаком по столу. – А сегодня, между прочим, праздник! Мог бы и порадовать меня новым плащом!
***
«Как же он раздражает…»,- думал главный финансист самой злобной в мире организации Акацуки, плетясь по сугробам к ближайшей точке торговли, уже видневшейся за деревьями. Желания туда тащиться ради Хидана не было ровным счетом никакого, но выбора тоже не оставалось, потому что напарник заявил что-то в духе «Не будет достойной экипировки – не стану за твоими жмуриками бегать. А их можно ну о-о-очень дорого продать».
- Добрый день, Какузу-сама,- навстречу преступнику S-ранга выбежал толстенький усатый старичок. – Чем вы нас порадуете сегодня? Вы же знаете, что мы рады Вас видеть в любое время,- затараторил продавец.
- Наша форма. Мне нужен один форменный плащ.
- Пройдемте в дальние комнаты,- ухмыльнувшись, старичок направился вглубь здания.
***
- Вот. Теплая, прочная, почти не промокающая форма. Качество на высшем уровне. Её производят на заказ лучшие мастера. Но в связи с временными проблемами с Конохой, Суной и другими скрытыми деревнями не каждый курьер согласится её сюда доставить. Следовательно, цена будет несколько выше, чем обычно.
- И во сколько мне это обойдется? – Какузу выгнул бровь, продолжая крутить в руках объёмистый сверток. Увидев клочок бумаги с обозначенной на нём суммой, потенциальный покупатель нервно кашлянул. – Вы можете предложить мне более дешевый вариант?
- Конечно, разумеется…,- с лица предпринимателя разом сошла довольная улыбка. – Только там есть мелкий дефект. Производственный брак, так сказать. Будете брать, Какузу-сан?
- Да, пожалуй.
- Не хотите ли сначала на неё взглянуть?
- Нет, спасибо. Меня это не особо интересует.
***
- Я смотрю, ты уже вернулся? – раздалась едкая фраза со стороны Хидана, как только финансист переступил «порог» наскоро организованного в пещере ночлега.
- Вот, держи,- Какузу кинул напарнику пакет. Тот с недоверием на него покосился и принялся открывать. Внутри оказалась так полюбившийся всем Акацуки плащ с красным узором.
«И о каком браке он говорил…»,- подумал Какузу. – Считай это тебе подарок. Сегодня же праздник.
- Какузу… Ты уверен?
- Не нравится? Ты же так просил, – шиноби принялся подбрасывать хворост в костер.
- Что ты… Нравится,- голос Хидана становился все довольнее и наглее. – Но ты точно уверен?
- Хватит меня глупыми вопросами достава…,- Какузу при виде счастливо ухмыляющегося напарника осекся на полуслове.
- Заметь, я пытался тебя переубедить… Что ж. Тогда с днем всех влюблённых, Какузу-чан!
***
- Я не думал, что ты действительно подаришь мне новую форму… Но иначе я ходил бы в твоей…,-сонно промямлил нукенин селения Горячих Источников, прижимаясь спиной к своему напарнику.
«Все-таки день Святого Валентина накладный праздник», - подумал тот, накрывая Хидана его новым плащом в большие красные сердечки. – Спи давай…

"Сыграем?.."
- Ты проиграл, Саске-кун,- Сай вновь улыбнулся, глядя на недовольного Учиху, обмахивавшегося веером карт.
Неделя без нормальных миссий давала о себе знать. Сидеть дома - скучно, тренироваться - жарко. Оставалось только выполнять приказ хокаге: помочь освоиться Учихе и его "Хеби" в Конохе. Скандал по поводу нападения Саске на совет каге был замят и вскоре забыт, бывшему нукенину и его помощникам было разрешено основаться в деревне. И теперь, в академии, заняв последний ряд парт, сидела прежняя команда 7, Сай и Киба, и играли в карты. На желание.
- Давай, Сай, удиви нас! Что должен будет выполнить наш шаринганистый друг? - хохотнул Инузука и хлопнул ладонью по столу.
Воспитанник "Корня" принял наигранно-сосредоточенный вид.
- Ну же, придумай что-нибудь! - Сакура принялась накручивать прядь своих волос на палец, то и дело кидая красноречивые взгляды сперва на Саске, потом на Сая, недвусмысленно намекая, что желание должно относиться только к ней и Учихе. А иначе Харуно бы подсуетилась и добродушно предоставила всем присутствующим по койке в Конохской больнице.
- Придумал, - промурлыкал Сай. - Пусть Саске-кун поцелует того, кто войдет в этот кабинет. Мы же никуда не торопимся.
- Сакура-чан... Все хорошо, не нервничай... - Наруто хотел успокоить подругу, но этого не потребовалось. Куноичи крепко сжала кулаки, и, стиснув зубы, заговорила.
- Саске-кун не такой. Он не станет выполнять твою глупую прихоть. Ты его просто не знаешь.
- Хорошо. Я поцелую. Я должен.
***
- Кари-и-ин! Да какого черта я вообще должен туда в таком виде идти? И зачем мне сдался этот Какаши? - ныл Суйгецу, рассматривая в зеркало своё отражение.
- Ты проиграл спор! Если хочешь вернуть свой любимый мечик, - девушка поправила очки и указала в дальний угол, где мирно стоял Обезглавливатель, тщательно охранявшийся Джуго, - то пойдешь в академию, зайдешь в первый попавшийся кабинет, придумаешь какую-нибудь красочную историю и спросишь, где Какаши сенсей. Я прослежу.
- Хорошо... - Хозуки отпил воды из бутылки, поправил волосы, бросил печальный взгляд на свой меч, и, обреченно вздохнув, поковылял по направлению к академии.
***
- Ну и долго еще прикажете ждать? - Киба нервно постукивал пальцем по подоконнику. - Кто в такую жару рискнёт вообще из дома вылезти? Все нормальные люди под водопадом охлаждаются...
- Так, не увиливай. Теперь ты проиграл. Я и из тебя конфетку сделаю! - Харуно извлекла из сумочки тушь, помаду и тени. Инузука нервно сглотнул и оглядел всех присутствующих. Саске повезло: он выглядел вполне нормально. Сакура решила, что на него сегодня потрясений хватит, и ограничилась лишь сооружением двух хвостиков на учиховской макушке. Сай уже не пытался стереть тени и помаду со своих губ, в отличие от Наруто, который все еще порывался отодрать накладные ресницы, но девушка пресекала любые его попытки стать вновь похожим на нормального парня.
- Киба. Я жду.
Инузука слез с парты и неуверенными шагами направился к ученице Цунаде. Но тут раздался спасительный стук в дверь.
- Саске, твой выход... - расплылся в улыбке Сай. Учиха, встал, поправил рубашку .
В кабинет ввалилась симпатичная светловолосая девушка.
- Эмм... Здравствуйте... Я тут новенькая... Не могли бы вы подсказать мне, как найти кабинет Какаши сенсея? - промямлила гостья, переминаясь на высоких каблуках.
Учиха нервно сглотнул. Последнее, что он запомнил, прежде чем осуществить желание Сая - это испуг, промелькнувший на дне фиолетовых глаз.
- Это дело чести. Прости меня, Суйгецу, - Учиха притянул к себе своего товарища по команде и поцеловал. Послышался нервный смешок Наруто, Сакура упала в обморок, Карин, наблюдавшая за ними через окно, пошатнулась и села в клумбу.
Разорвал поцелуй Суйгецу.
- Учиха, ты в своём уме? - Хозуки поправил задравшееся платье.
- Я в карты проиграл, - равнодушно отозвался Саске. - А ты чего так вырядился? Пол сменить решил?
- Пошел ты! Сам в зеркало смотрелся? Я просто проспорил...
- Ладно, потом разберетесь! - Киба радовался тому, что не подвергся пыткам Сакуры.
Сай загадочно улыбнулся и взял в руки колоду карт.
- Ну что, девочки, сыграем?..

@темы: "фанфик", "наруто"

---

Что делать, если вы повстречали Акацушника
Автор: Alice-chan
Бета: Marion Tao
Персонажи: Акацуки
Рейтинг: G
Жанр: юмор
Состояние: закончен
Дисклеймер: Наруто мне не принадлежит
Предупреждение: таковых нет
Размещение: размещайте, где хотите
Саммари: а что бы было, если бы вы встретили Акацушника?

Что делать, если вы повстречали Акацушника
Сегодня мы поговорим с вами о таком явлении, как Акацуки. А точнее, я вам расскажу, что делать, если вы попали в мир Наруто и к несчастью повстречали Акацушника.… А ну все прекратили някать и каваиться, спуститесь на землю и будьте серьезнее! Что, не получается? Ну, тогда поставьте себя на место тех, кого они грохнули!
Итак, вы встретили Акацушника (пока неважно какого именно). С точки зрения миссии вы явно ему не нужны, и вы не нападали на него первым, ведь мы здесь все здравомыслящие люди! (Ну, я надеюсь на это…)
Акацука в бою можно победить в следующих случаях:
- вы обладаете умом в 200 IQ, тогда вы все продумали заранее и подготовили ловушку, в которую Акацушник стопудово попадет!

- у вас есть огромная сила и старая бабка, постоянно жертвуя собой ради друг друга, вы настолько надоедите Акацушнику, что он не выдержит и сдохнет!

- или вы обладаете секретной супертехникой, один удар – и готов Акацушник!

Если же вы вышеперечисленными качествами не обладаете, для вас один выход – договориться или обмануть! Но к каждому Акацуку свой подход, поэтому я расскажу обо всех:

- Сасори. Сасори – марионеточник! Поэтому будет приставать к вам лишь затем, чтобы срочно достать новую марионетку. Значит, нужно убедить его, что из вас марионетка – как из Сакуры мисс мира. Сделать это можно двумя способами: сказать, что вы не ниндзя, или что вы родственник Дейдары. У Сасори мгновенно пропадет к вам всякий интерес. Но не вздумайте говорить ему, что искусство – это бум! Вы же явно не это хотите сказать перед смертью? Хотя, кто вас знает…

- Дейдара. Дейдара взрывоопасный! Так что не стоит лишний раз напоминать ему, как он похож на девчонку! Если вы, конечно, не хотите умереть быстрой и безболезненной смертью от взрыва. Также лучше воздержаться от слов «ня», «няшка», «кавай». Скажите ему, что искусство – это бум, а Тоби – идиот! У того тут же вылетит из головы, что он хотел вас прикончить. Но запомните, если Дейдара вас не слышит, значит, он в воздухе!

- Итачи. Все фанаты ломают голову, почему у Итачи постоянно включен шаринган. Просто так он скрывает ото всех, какие у него глаза на самом деле. Но по утрам видно, что они красные, но без запятых!
С Итачи все просто. Согласно Википедии, он не убивает просто так, так что прикидываемся Даунами и проходим мимо. Если конечно вам не попадется…

- Кисаме. Чтобы развеять многочисленные мифы, я расскажу откуда он на самом деле взялся. Кисаме родился нормальным человеком, но на селение напал Рыба-Демон. А так как Мидзукаге не знал технику Четвертого, он применил технику соединения. Кстати, это техника тоже со смертельным исходом, правда, долгосрочного действия. Поэтому через пятнадцать лет, когда Кисаме вырос и узнал, кто с ним сотворил такое, Селению Тумана пришлось выбирать нового Мидзукаге.
Отвлечь Кисаме можно, сказав, что в ближайшем магазине распродажа рыбьего корма.

- Зецу. Зецу безрукий. Ему их оторвали садовники, чтобы не лапал астры. Но Зецу продолжал шпионить в кустах. Поэтому вы его вряд ли встретите. Но все равно не стоит делать икебаны из растущих поблизости цветов!

- Какузу. Какузу умный! Потому что смог умыкнуть и продать трусы Дейдары. Теперь пытается продать его волосы, но тот почему-то не хочет их отрезать!
За вашу голову в обменном пункте ничего не дают, поэтому Какузу не будет тратить на вас свое время, потому что время… это изобретения новых способов заставить Дейдару отрезать волосы и получить деньги!

- Хидан. Какузу продал всю его одежду, поэтому Хидан голый! Что не мешает ему весь день молиться Джашину, потому что тот тоже приверженец нудизма! Что ж, не будем мешать, уходим!

- Конан. Кроме Пэйна все Акацуки обращаются к ней в двух случаях: Зверя извлекать или когда Какузу в очередной раз зажал деньги на туалетную бумагу. А для Пэйна она еще и бесплатная система слежения.
От Конан и ее бумаги следует держаться подальше, даже если у вас расстройство кишечника, так как за ней может возникнуть более опасное явление.

- Пэйн. Пэйн – получеловек-полубог… так, Пэйн, ну-ка свалил отсюда! Не мешай говорить... одержимый идеей захвата мира, которую он осуществляет посредством своих шести тел, а седьмое сидит у черта на куличиках… нет, не у тебя, успокойся, Орочимару! Стоп, а что здесь Акацуки делают? Что вы на меня так смотрите? Э! Только без рукоприкладства! ААААА!!!

В общем, не встречайте Акацук или будете бегать… вот как я сейчас!

@темы: "фанфик", "Наруто"

---

Благодарю)Я так рад,так рад)

Название: "В кафе"
Фендом: Bleach
Автор: (=)Rolka(=)
Бета:  I_am_Hi
Пейринг: Хирако/Ичиго
Рейтинг: PG13
Жанр: Юмор, Флаф
Дисклеймер: персы by Kubo
Предумреждение: Возможно ООС, АУ
Примечание: написано для  Regara


Дверь хлопнула, и, наконец, можно было выдохнуть. Жаль, что я не мог сбежать домой отсыпаться после мучительных ночей, проведённых с Хирако. Ему на самом деле хорошо давалась психология. Вчера ночью я нашёл книгу в отцовской библиотеке: «Соблазн и его тонкости. Женская психология». Честно говоря, не знаю, откуда она у Ишшина. Я бросил её в общую кучу валяющихся на полу учебников. Видимо, Синдзи не хотел, чтобы кто-то узнал, но я краем глаза видел, как он тихонько засунул книгу к себе в сумку. Понятия не имею, что он собрался с ней делать, да и плевать.
Увидев, как я вышел из аудитории, Хирако вздрогнул и молча прошёл в кабинет. Я же и не удивился данному поведению. В коридоре оставался только я один. Меня крайне раздражает тишина, поэтому я надел наушники и начал продумывать планы на сегодняшний день. Через пару минут я понял, что в эти выходные мне просто нечем заняться. В голове только: спать, спать, спать… Не успел я обернуться, как Иноуэ полезла на меня с распростёртыми объятиями.
-Куросаки-кун! Как прошёл день? Сдал психологию?- она начала прыгать вокруг меня и размахивать руками.
-Привет, Иноуэ. Да, сдал. Как у тебя дела?- с неохотой ответил я.
-У меня?- Орихимэ застыла на месте и начала задумчиво приглядываться к потолку – Ну, сегодня с утра я заметила, что в холодильнике ничего нет, тогда я побежала в магазин. Там я встретилась с Тацки и она вместе со мной купила продукты к завтраку. Потом мы пошли ко мне домой и там приготовили несколько салатов. Всё равно на экзамен к десяти часам…
-Иноуэ…
-…Нет, ну я, конечно, понимаю, что это экзамен, но я всё-таки надела ту джинсовую юбку и…
-Иноуэ!
-…Если бы он сделал замечание, то…
-ИНОУЭ!
Наконец-то она замолчала. Затем, Орихимэ с умиляющими глазами попросила сходить вместе пообедать. Ну, я согласился. Без комментариев…
Ждал я ещё примерно двадцать минут. Из аудитории вышел Синдзи. Экзамен он сдал, я и не сомневался. Услышав новость о сегодняшнем походе в кафе вместе Иноуэ, Хирако, на удивление, крайне обрадовался. Почему на удивление? Их отношения с Орихимэ не совсем стабильные. Не знаю, что у них там, но вайзард пускает пену изо рта при виде моей рыжеволосой однокурсницы.
Через полчаса мы уже были в назначенном месте в назначенное время. Иноуэ стояла у входа в кафе и, увидев меня, приветственно помахала рукой. Я собрался с духом и, сжав кулаки, двинулся по направлению к неугомонной подруге. Справа шёл Синдзи, сверкая чеширской улыбкой. Почесав голову, я поздоровался с Орихимэ и пропустил её вперёд себя, поступив, как настоящий джентльмен. Честно говоря, я этим весь день с ней и занимаюсь…
Кафе было полупустым. Все нормальные люди отсыпаются после экзаменов и наслаждаются концом сессии. Мы сели за столик, стоящий ближе всех к выходу. Я начал листать меню, Орихимэ опять что-то болтала о новых покупках, знакомствах, а Хирако пялился под столик, что-то безудержно рассматривая. При этом Синдзи умудрялся участвовать в разговорах со своим «угуканьем» и, наверное, в отличие от меня, казался более дружелюбным по отношению к Иноуэ. В это время я проклинал людей, подписавших закон о «запрете продажи алкогольной продукции несовершеннолетним». Эта сцена продержалась около тридцати минут. Правда иногда Орихимэ прерывала рассказ, пытаясь заглянуть под стол в поисках заветного предмета, который прятал вайзард. Снизу постоянно доносился шелест бумаги, раздражающий рассказчицу. Но, видимо, её ничего уже не могло смутить. И вдруг из-под нашего несчастного столика раздался громкий хлопок. Вайзард вскочил со стула и со всех ног, как резаный, выбежал на улицу, держа в руке толстую книгу. Сомнений не было… Это была та книга из отцовской библиотеки. Нет, ну это нормально, а? Оставил меня одного с «этой»… И тут свершилось настоящее чудо! Правда! Если бы я никогда не видел шинигами, я скорее бы поверил в их существование, чем в то, что произошло в следующую минуту. Тацки! Да! Лучшая подруга Иноуэ прямо здесь и сейчас. «Он» услышал мои молитвы! Орихимэ без сомнений понеслась на встречу дальнейшей собеседнице. И они сели за столик неподалёку.
А я терпеливо ждал, пока Хирако скрасит моё славное одиночество своей по-настоящему мужской компанией. Ну… Если скрасит, конечно. И наконец-то в дверях показался он - уложенный, опрятный, в пиджаке и с зажатой в зубах розой. Скажите на милость, как мне надо было на него смотреть? Немного подумав, я решил посмотреть на него с недоумением. Мачо подошёл ко мне поближе. Стало страшновато. Он разжал зубы и поставил красную розу в вазу на столе. Затем Синдзи взял мою руку и прикоснулся к ней своими губами… Я? А что я?
- Ты что творишь? Охренел что ли? Да ты…
-Та-ак… Первая фаза - изумление, недоумённость. Что там у нас дальше…- Хирако спокойно перелистывал страницу за страницей, каждый раз облизывая кончик пальца. Я вырвал книгу из его рук и бросил её на пол.
-Что всё это значит, чёрт возьми?!- крикнул я.
-Эй, стой!
Ну и тут я не выдержал! Мой кулак стремительно врезался в глаз извращенцу. Тут же к лежащему Синдзи подбежали Орихимэ, Тацки, а также перепуганные официанты.
-Хирако-кун, с тобой всё в порядке? Хирако-кун!- Иноуэ пощупала пульс на руке и нежно погладила пострадавшего по причёсанным светлым волосам.
-Да, гос-споди, что тут такого? Зато будет знать, как красть чужие книги и приставать к…- Я договорить не успел, как почувствовал пинок со спины. Тацки, видимо, специально целилась, чтобы я упал ровно на этого извращенца! Я поднял голову и увидел ту самую чеширскую улыбку. Абсолютно все смотрели, как пальцы его рук переплетались с моими. А что самое странное, на лицах Орихимэ и Тацки не было ни капли удивления, а в глазах скорее сверкало умиление, будто на их глазах два месячных котёнка играют на мягком ковре. Только вот мне было не совсем уютно в таком положении. Нет, это было просто отвратительно! Но уже было поздно сопротивляться. Хирако никак не хотел расцеплять руки.
- Отпусти, - шипел я сквозь зубы и вырывался как мог. Это продолжалось до того момента, как мне просто надоело дергаться. Я согнул ноги в коленях, пытаясь, наконец, отдышаться. В это время кисти Синдзи ослабели, и я в принципе мог вырваться и сбежать. Не знаю, наверное, я просто очень устал. Очень, очень…
-И-чи-го - шёпотом произнёс вайзард. Тут я на секунду задержал дыхание. Его рука потянулась к моему лицу, скользнула по подбородку и будто выключила свет в моём сознании…
Во время поцелуя я слушал и отличал друг от друга звуки, витающие вокруг: пение птиц, шелест листьев, возмущённые крики официантов.

@темы: "фанфик", "Ичиго", "Хирако", "блич"

---

02.06.2011 в 14:00

Пишет  Diary best:

Конкурс на лучшую запись месяца!

Пишет  Space.Cat:

Неделя из жизни Млечного пути
Норвежский фотохудожник Терье Соргьерд выполнил потрясающие по своей красоте снимки небесной сферы, проведя неделю на вершине испанской горы Тейде, что на острове Тенерифе. Находясь там с 4 по 11 апреля, энтузиаст так старался запечатлеть как можно больше красот природы, что за это время спал лишь 11 часов. Но отснятое им стоит этих лишений.

The Mountain from Terje Sorgjerd on Vimeo.

Норвежец с вершины самой высокой горы Испании пронаблюдал за облаками, которые пробегают перед глазами зрителя, как океанские волны. Причем, в отличие от простых смертных, которые любуются облаками снизу — он наблюдал за облачным покровом сверху.

Ночью Терье Соргьерд снимал звездное небо, причем особое очарование виду галактики придала песчаная буря, которую принесло из пустыни Сахара. «Мощная песчаная буря ударила по Сахаре 9 апреля. Примерно в 3 часа ночи она добралась и до меня, так что я практически не мог разглядеть небо собственными глазами. А ведь я установил свою камеру на съемку Млечного пути в течение пяти часов. И был уверен, что песчаная буря испортит все дело. Но, к моему удивлению, камера смогла снять песчаную бурю, подсвеченную островом Гран-Канария, и она смотрелась как золотые облака. Звезды светили сквозь эти облака, что стало, по-моему, интересным сюжетом», — рассказал фотохудожник.

www.newsru.com/world/20apr2011/sorgjerd.html

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!

@темы: "пздц"

---

 Linochka13

Доброе утро! Вот и наступил самый главный для тебя день в году – день твоего рождения. Как бы ты к нему ни готовилась, он почему-то всегда приходит нежданно, и это здорово: сюрпризы начинаются! Будет множество поздравлений, теплых слов, вкусной еды и положительных эмоций.
Еще на день рождения обязательно тебе позвонит кто-нибудь с кем ты по той или иной причине давно не общался, и тебе будет чертовски приятно услышать голос этого человека. В общем, этот день для тебя действительно уникален.
Я поздравляю тебя с днем рождения и, кроме всего прочего, желаю тебе побольше думать о хорошем – чтобы не было времени задумываться о плохом.

@темы: "Как прекрасен этот мир,посмотри "

---

01.06.2011 в 14:46

Пишет  Андре~:

этапять
я тоже не мог пройти мимо

01.06.2011 в 11:08

Пишет  Дьявол в резиновых сапогах:

Ну как я мог не утащить вот это?))

01.06.2011 в 10:50

Пишет  Ёсими Охито-Хиро:

Кто бы мог подумать?))

01.06.2011 в 00:54

Пишет  Седая Верба:

Ааааааа! Яндекс вкуривает тему!

01.06.2011 в 02:31

Пишет  Dancer With Fire:

не могу не утащить

31.05.2011 в 23:29

Пишет  Пир:

Бьюсь челом о сруб светлицы возхохотамше под лавкою...

оно и вправду так

@темы: "пздц"

---

Название: Моя собственность aka Курить на территории школы запрещено-2.
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn!
Автор: Лю Чанг.
Пейринг: Хибари/Гокудера, намёк на Тсуна/Гокудера.
Персонажи: Гокудера, Хибари, Тсуна, Ямамото, Ламбо, И-Пин, Фабрицио (неканон), Хибёрд.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: яой, бдсм, даб-кон, ангст, немного романтики и стёба.
Содержание: продолжение фанфика «Курить на территории школы запрещено». Хибари никак не может забыть Гокудеру и преследует его, с помощью силы и шантажа пытаясь добиться взаимности. А тот тем временем пытается соблазнить Тсуну.
Предупреждение: итальянский мат, детский хентай, возможен небольшой ООС персонажей.
Статус: закончен.
Дисклеймер: все права на персонажей принадлежат Акире Амано.
Размещение: брать можно, но только вместе с шапкой.

Уроки в средней школе Намимори наконец закончились, и звонок оповестил о том, что можно идти домой. В субботу они заканчивались раньше, чем обычно, и на улице ещё было совсем светло. Радостные, ученики шли домой и оживлённо обсуждали планы на выходные, поскольку они были короткими, а сделать надо было успеть много, в том числе и как следует отдохнуть.
- Блииин, я выжат, как лимон, - устало простонал Тсуна, и идущие за ним Гокудера и Ямамото понимающе кивнули. Ставить последним уроком физическую культуру действительно было жестоко со стороны составителя расписаний, но никого, кроме самих учащихся, это не волновало. Реборн счёл нужным не вмешиваться, поскольку считал, что дополнительные нагрузки приносят только пользу.
- Я тоже немного устал… Но это было весело, - засмеялся Ямамото, и Гокудеру мгновенно затрясло от злости. Он замахнулся на него кулаком.
- Особенно когда ты залепил мячом в лицо Джудайме, бейсбольный придурок!
- Прекрати, он же нечаянно! – Тсуна встал между ними, предотвращая дальнейший акт рукоприкладства.
- Но если он ещё раз так сделает, я взорву его нафиг, - упрямо проговорил белобрысый. У него был настоящий талант одновременно и соглашаться с боссом, и настаивать на своём. – Чего ты ржёшь, идиота кусок?!
- Потому что ты всё равно этого не сделаешь, - сквозь смех сказал Ямамото и приятельски потрепал Гокудеру по плечу. – Мы же друзья, разве нет?
- НЕТ! И не трогай меня, бейсбольная башка!
Если бы Тсуны не было рядом, нельзя было и сомневаться в том, что обычная перебранка закончилось бы битвой не на жизнь, а на смерть.
- Придурки, - вздохнул Тсуна, тихо, чтоб они не услышали. Но, даже если бы он сказал это громко, перекричать Взрывателя ему вряд ли бы удалось. От мысли, что они опять выглядят со стороны как три идиота, ему становилось грустно. Сегодня все очень устали, поэтому смеха и ругательств было вдвое больше, чем обычно. Наконец они дошли до перекрёстка и Ямамото, попрощавшись со всеми, пошёл домой. Наступила тишина.
- Наконец этот бейсбольный идиот ушёл, - облегчённо вздохнул Гокудера.
- Почему ты так не любишь его? – спросил Тсуна. Его давно очень интересовал этот вопрос, но никак не выпадало удобного момента, чтобы это спросить. И вот наконец подвернулась такая возможность.
- Потому что он идиот.
Ничего не скажешь, ответ был действительно исчерпывающим.
- Тебе так кажется. Ямамото умный, просто у него своеобразное чувство юмора.
- Ты хочешь сказать, что он больше подходит на роль твоей Правой Руки?
- Да при чём тут это вообще? – Тсуна нервно рассмеялся. – Разве мы не можем быть просто друзьями?
Любой его разговор с Гокудерой всегда сводился к одной теме, и это выглядело забавным, несмотря на то, что тот говорил об этом вполне серьёзно. Савада до сих пор не мог привыкнуть к тому, что его скучная обыденная жизнь закончилась, и теперь он глава мафиозного клана. Порой ему хотелось забыться и снова почувствовать себя обычным человеком, но Гокудера каждый раз лишал его такого удовольствия.
- Нет, не можем. Ты победил меня тогда и спас, хотя я был твоим противником. Я должен подчиняться тебе. Таковы правила нашей семьи.
Тсуна невольно содрогнулся, вспоминая их первую встречу. В Гокудере тогда было столько же агрессии и неприязни к нему, сколько сейчас фанатизма и обожания. Как тот может так легко и быстро менять своё отношение к людям, для него навсегда осталось загадкой. Самому ему потребовалось немало времени, пока он наконец перестал бояться Хаято и стал доверять ему как другу. Благо, в отличие от него, Тсуне итак было на кого положиться.
- Ладно, ты будешь моей Правой Рукой, - снисходительно улыбнулся он. Глаза у Гокудеры засияли. В такие моменты сложно было заподозрить в нём наличие мозгов, уж не говоря о гениальности. А он был, несомненно, умён. В пять лет он уже виртуозно играл на пианино, в двенадцать был признан одним из лучших учеников Италии, а в четырнадцать выучил за полгода японский язык и теперь шпарил на нём как на родном, даже почти без акцента. Но ни для кого не секрет, что гениальные люди всегда, что называется, «с приветом».
- Правда?!
- Правда-правда.
В подтверждение его слов где-то высоко в небе раскатисто загрохотал гром, отчего Тсуна невольно вздрогнул и поднял глаза вверх. Тучи зловеще сгущались, предвещая непогоду.
- Сейчас дождь пойдёт, - сказал Гокудера, доставая из сумки заблаговременно взятый с собой зонт и распахивая его над их головами. Он треска, издаваемого распахивающимся зонтом и особенно от вида самого зонта Тсуна опять вздрогнул и едва не завизжал от страха. Зонт гармонично сочетался по стилю с повседневной одеждой Гокудеры: чёрный и с черепами, он выглядел пугающе. Где уж он умудрился такой нарыть, десятый наследник Вонголы не хотел даже и думать. Он спрятался вместе с ним под зонтом, а дождь уже мелко барабанил по нему, всё усиливаясь.
Первый раз в жизни Тсуна не пожалел, что пошёл домой не один. Застань его дождь на улице одного, он бы не только вымок до нитки, потому что по рассеянности всегда забывал взять с собой зонт, да ещё и до смерти перепугался бы грома. В его возрасте уже было принято оставлять этот страх далеко в прошлом, но Тсуна не был бы Тсуной, если бы не боялся всего на свете. А сейчас он шёл рядом с Гокудерой, под его зонтом, и ему было совсем не страшно.
- Если хочешь, я подружусь с Ямамото, Джудайме, - вернулся тот к первоначальной теме разговора. Он давно чувствовал, что их ругань его раздражает, и готов был пойти даже на такие жертвы, лишь бы угодить своему боссу.
- Как хочешь, это тебе решать. Если он тебя бесит – лучше вообще не разговаривай с ним.
- Я и не разговариваю. Больно надо.
Тем временем они дошли до дома Тсуны. Гокудера отдал ему его сумку, которую вызвался нести, несмотря на уверения того, что он вполне в состоянии донести её и сам. Хотя она действительно была немного тяжеловата для такого хлипкого мальчика.
- Спасибо, - смущённо проговорил он. Ещё недавно он и представить себе не мог, что у него появится друг, который будет таскать его сумку, помогать делать уроки и бить морду каждому, кто посмеет его обидеть. Благодаря Гокудере Тсуну перестали травить в школе, и это очень много для него значило.
- Всегда пожалуйста, Джудайме, - улыбнулся белобрысый. Савада никогда не видел, чтобы он так мило улыбался кому-то ещё, кроме него. Со всеми остальными, с кем он общался, он обычно только ругался, в лучшем случае – их игнорировал.
Тот некоторое время стоял и просто любовался им. Гокудера испытывал к Тсуне крайне противоречивые чувства. Иногда ему хотелось потискать его, как котёнка, потому что он был таким маленьким, милым и беззащитным. Хотя он всегда таких терпеть не мог и даже определения другие подбирал: недомерок, нытик, слабак. Но почему-то он упорно отказывался замечать за ним его слабости, и, кажется, не замечал их вовсе. Он восхищался им, а кумиры, как известно, не могут иметь никаких слабостей. После того, как он впервые увидел его в гипер-режиме, он твёрдо решил, что именно это и есть его истинное обличье. Он восхищался им, когда язык пламени зажигался на его темени, и глаза отливали таким же яростным оранжевым огнём, когда он становился сильным и смелым, и спасал чужие жизни, забывая о собственной. В такие моменты одежда на нём порой расползалась по швам и он нелепо выглядел в своих трусах в сердечках или в уточках, но ничего не могло испортить впечатления Гокудеры, которое раз и навсегда у него о нём сложилось. Пусть даже в обычное время это был совершенно другой человек – трусливый и никчёмный. Поначалу Тсуна не мог отделаться от ощущения, что подобное отношение – всего лишь долг, предписанный семьёй Хаято, но позже убедился, что тот действительно искренне восхищается им. Гокудера не был из тех людей, кто подчиняется просто потому, что так требуют правила. Он, как кот, гулял сам по себе.
Десятый выглядел таким милым и беспомощным, когда вышел из-под зонта, и промокшая под дождём школьная форма завораживающе обтянула его хрупкое тело. И даже маленький синяк на его лице, оставшийся после удара мячом, выглядел невероятно притягательным. Гокудера ничего не мог с собой поделать. Он обнял босса одной рукой за плечи, привлекая к себе ближе, и, наклонившись, поскольку тот был ниже ростом, легонько поцеловал в щёку. Легонько, но достаточно для того, чтобы почувствовать вкус капелек дождя, стекающих по его нежной коже. Хаято едва подавил желание протянуть руку и зарыться пальцами в его волосы, такие густые и красивые. Он всегда втайне завидовал ему, потому что его собственные были жидкими и бесцветными, пусть даже кое-кому это и нравилось. Но, к сожалению, не тому, кому нужно.
- Гокудера-кун? – взволнованный голос Тсуны мгновенно вывел его из астрала. Гокудера открыл глаза и увидел, что лицо Десятого стремительно заливает краска. Савада был очень стеснительным, и от любой ерунды краснел как рак, а сейчас он, кажется, вообще готов был сгореть со стыда.
- Я забыл… В Японии так не принято? Прости меня, Джудайме, - пробормотал белобрысый, сделав шаг назад и смущённо опустив взгляд в дорожный асфальт, словно выискивая там что-то. В какой-то мере он был действительно прав, поскольку на его родине, в Италии, люди были куда более развязней, чем здесь. И всё же это была именно отмазка, так вовремя пришедшая на ум.
- Всё… всё в порядке, - улыбнулся Тсуна, краснея ещё больше и заикаясь от волнения. Ничего не смущало его сильней, чем когда Гокудера извинялся, потому что обычно вещи, за которые он извинялся, абсолютно этого не стоили. – До… до вечера, Гокудера-кун!
Мальчик развернулся и поспешил вбежать в дом, захлопнув за собой дверь. Взрыватель молча проводил его взглядом. Тсуна убежал так быстро, чтобы не вымокнуть под дождём окончательно, но тот как всегда всё понял по-своему.
«Джудайме не хочет меня теперь видеть. Зачем я это сделал? Вот идиот…»
Белобрысый вздохнул и молча побрёл домой, пиная очень кстати подвернувшуюся под ноги консервную банку. Это немного помогало справиться с тревогой. Но вот банка с раскатистым жестяным звоном укатилась в канаву, и пинать стало нечего. Всякие неприятные мысли снова полезли в голову. Гокудера зачем-то мельком взглянул на свою руку, нервно сжимающую ручку зонта, и вдруг обнаружил, что на ней не хватает одного браслета. Он никогда не расставался со своими цепочками, браслетами и кольцами, и ходили слухи, что он даже спит и принимает ванну с ними. Но сейчас одного браслета не хватало. Самого любимого – чёрного и с шипами.
«Чёрт! Где я мог его посеять?!»
Взрыватель напряг память и вспомнил, что на физкультуре в раздевалке Ямамото случайно толкнул его, когда он надевал браслеты, и, ругаясь с ним, он так увлёкся, что совершенно забыл про них. Очевидно, браслет куда-то закатился и до сих пор там лежал, как хотелось надеяться.
Гокудера развернулся и нехотя пошёл обратно в сторону школы. Там уже почти никого не было. Все ученики ушли домой. Придя с улицы, Хаято тщательно отряхнул мокрый зонт, убрал в сумку и направился в мужскую раздевалку. Её дверь, как и ожидалось, была заперта на ключ.
- Che cazzo, - выругался он на родном языке и стал шарить в карманах, выискивая что-нибудь, чем можно было бы открыть дверь. Каким-то чудом там оказалась отмычка. Он достал её и после нескольких неудачных попыток всё же открыл дверь. Гокудера нервно огляделся вокруг, и, убедившись в том, что никто его не видит, вошёл в раздевалку и закрыл за собой дверь. Он мельком прошёлся взглядом по помещению: браслета нигде не было. Очевидно, он действительно закатился под один из шкафчиков для одежды. Чтобы посмотреть под ними, пришлось опуститься на колени и локти. Браслет с шипами нашёлся почти сразу же.
- Какая хорошая поза, - послышался вдруг сзади знакомый голос.
Гокудера вздрогнул и резко поднялся на ноги, застёгивая любимый браслет на своём запястье. Он обернулся: сзади него, прислонившись спиной к стене, стоял Хибари. Как тот умудрился войти так незаметно, для него осталось загадкой.
- Извращенец, – фыркнул Хаято, чувствуя, как всё внутри него похолодело. Глава дисциплинарного комитета как всегда появился не в том месте и не в то время, и снова застал его за очередной шалостью. Казалось, он все эти дни только её и ждал, потому что после того случая в кабинете белобрысый часто ловил на себе его заинтересованный взгляд, каждый раз, когда они случайно сталкивались в коридоре. И от этого взгляда ему всегда становилось не по себе. Гокудера огляделся вокруг, прикидывая в уме, успеет ли он убежать или нет, но пока он думал, Хибари уже подошёл к нему вплотную.
- А ну-ка пошли со мной, травоядное, - он грубо схватил его за руку и потащил за собой. Хаято стиснул зубы от боли, чувствуя, как у него хрустнули суставы.
- Отпусти меня, ублюдок! – он попытался ударить его свободной рукой, но Хибари предугадал это движение и перехватил его запястье, даже не обернувшись.
- Ты слишком шумный и бесишь меня, - он на миг отпустил его и вдруг ударил кулаком в солнечное сплетение. Гокудера согнулся пополам, жадно ловя ртом воздух и пытаясь восстановить дыхание, и брюнет, воспользовавшись тем, что он больше не сопротивляется, потащил его дальше.
«Чёрт… неужели это будет опять…»
Когда они уже оказались в кабинете, Хибари вдруг зашёл к нему сзади и стал расстёгивать на нём ремень, в котором в специальных нашивках хранился динамит. Хаято оставалось только догадываться, хочет ли тот всего-навсего его обезоружить или же начинает раздевать, поэтому он впал в ступор и даже не попытался это предотвратить, но, когда ремень с него сняли, инстинктивно протянул руку, чтобы отнять его обратно.
- Хватит дёргаться, - буркнул брюнет, снова хватая его за руку, выворачивая её назад и сильно надавливая, отчего Гокудере пришлось нагнуться. Брюки обтянули его сзади точно так же, как когда он искал свой браслет под шкафом, и это зрелище не могло не волновать взгляд Хибари. – Или мне снова поучить тебя слушаться?
- Ай! - взвизгнул Гокудера, почувствовав, как его вдруг с размаху шлёпнули по заднице его же ремнём. Ткань на летней школьной форме была довольно тонкой, поэтому это было почти так же больно, как если бы её не было на нём совсем. – Урод, что ты себе позволяешь?! – ремень со свистом рассёк воздух, и он вздрогнул от очередного удара, ещё более сильного. Хибари явно бил его не в полную силу, но это было действительно больно, и на коже впоследствии должны были остаться следы. И даже не сколько больно, сколько унизительно. Его никто и никогда так не наказывал даже дома, а теперь похоже решили познакомить на практике со всем ассортиментом всевозможных наказаний. Гокудера разозлился и попытался наподдать ногой обидчику по лодыжке, но тот больно наступил ему на ногу, не давая этого сделать.
- Я сказал, не дёргаться, ты японского не понимаешь? – от души треснув ещё раз, Хибари подтащил белобрысого к дивану и толкнул на него, а сам достал из пиджака дневник учёта, прозванный среди учеников школы «тетрадью смерти», и стал в нём что-то записывать. – Зачем ты взломал раздевалку, травоядное?
Гокудера исподлобья, как затравленный зверёк, смотрел то на главу дисциплинарного комитета, то на ремень, одиноко повисший в его руке. Парень заёрзал на месте, пытаясь принять наиболее удобную позу, потому что сидеть теперь было больно. Сейчас ему больше всего хотелось, не стесняясь в выражениях, высказать всё, что он думает о Хибари и его политике, и смачно впечатать кулак в его раздражающе спокойную физиономию. Но, помня, чем закончилась их последняя встреча, он стал более осторожным и ожидал самого удобного момента, когда можно будет застать его врасплох.
«Этот сукин сын… Избить меня моим же ремнём… Да как он посмел?!»
- Я забыл свой браслет и вернулся забрать. Там и воровать-то нечего, - он терпеливо ответил на его вопрос, надеясь, что теперь тот его отпустит. Хотя, судя по задумавшемуся выражению лица Хибари, ему было глубоко плевать на эту раздевалку, и он думал совершенно о другом.
- Из-за дурацкого браслета взламывать дверь? – фыркнул брюнет, отрываясь от дневника и в упор глядя на Гокудеру. Тот плохо скрывал закипающую в нём бессильную злобу, и она живописно выражалась в его вцепившихся в обивку дивана дрожащих пальцах. И это, казалось, даже веселило Хибари.
- Сам ты дурацкий! – тот не выдержал и встал с дивана, явно намереваясь воплотить свои мечты в реальность, но Кёя, даже не изменившись в лице, толкнул его обратно, заставив принять прежнее положение. Затем он вдруг сделал шаг вперёд и уселся к нему на колени.
- Эй… ты что делаешь, чёртов извращенец? – заорал Гокудера, чувствуя, как маленькая, но такая сильная рука хватает его за волосы, заставляя запрокинуть голову назад, а другая тем временем забирается под рубашку и больно сжимает пальцы на его спине. Он вцепился Хибари в плечи, пытаясь его оттолкнуть, но тот был гораздо сильней, чем даже казался на вид.
- Мне скучно, я хочу развлечься, - проговорил глава комитета, плотоядно улыбнувшись и проводя кончиком языка по беззащитно выгнувшейся шее своей жертвы. Его кожа была такой тонкой и нежной, что невольно хотелось её укусить, и под ней завораживающе пульсировало, в такт с ударами сердца, готового вырваться из груди от страха и ярости.
- Развлекись с кем-нибудь другим, псих озабоченный, - рявкнул Хаято и попытался выбраться из-под него. Его лицо перекосила гримаса омерзения, так неприятно было чувствовать холодок, вызванный оставленной на коже влажной дорожкой от языка. Он дёрнул головой в бесполезной попытке вырваться, потому что от неудобного положения шея сразу же начала затекать. Тем временем Хибари надоело уговаривать его по-хорошему, и улыбка, итак редко появлявшаяся на его лице, мгновенно исчезла с него. Он привстал, схватил Гокудеру за плечи и повалил на диван, забираясь на него сверху.
- Ты моя собственность, и я буду делать с тобой что хочу.
- ЧТО? С какого это, извиняюсь, хрена я твоя собственность?! Отпусти меня, сукин сын!
- А с такого, что если ты будешь борзеть, твои самые интересные фотографии отправятся в Интернет. Ты хочешь этого? – спокойно говорил Хибари, ощупывая пристальным взглядом распластанное под ним тело и широко распахнутые серые глаза, с ненавистью смотрящие на него. Он несильно тряхнул его. – Хочешь этого, травоядное?
- Нет. Не хочу, - обречённо выдохнул Гокудера, повернув голову набок и глядя в одну точку на стене. Он никогда не чувствовал себя так же гадко. Перспектива ему рисовалась не самая радужная: либо до конца жизни выполнять все прихоти этого извращенца, который привязался к нему и похоже не собирался отвязываться, либо пытаться как-то выкрасть фотографии, с риском того, что он попадётся на краже, или же у них окажется множество копий, либо подорвать себя динамитом и не мучаться. Почему-то последний вариант ему нравился больше всего. Чего он никогда не боялся – так это смерти. Зато Гокудера боялся быть беспомощным. Поэтому он с самого детства усердно тренировал свои боевые техники. Но, даже несмотря на то, что в свои четырнадцать лет он был почти профессиональным киллером, всегда мог найтись тот, кто сильнее и сможет его запугать. И теперь Хаято чувствовал себя маленьким и беззащитным. Он ненавидел это чувство. Он ненавидел Хибари. Но больше всего ненавидел себя, за то, что не мог ничего с этим поделать. За то, что тот перестал уважать его как противника и даже больше не хочет забивать до смерти.
- Тогда делай, что я говорю, - проговорил Хибари почти ласково, нависая над ним и сдавливая его плечи, ставшие такими мягкими, когда он перестал сопротивляться и расслабил мускулы. Казалось, он вообще не горел желанием причинять ему боль, и причинял только потому что тот сам его вынуждал. Или же он избил слишком много нарушителей школьного устава, и его внутренний зверь был на сегодня сыт. Он лёгким движением снял с себя пиджак, который обычно просто накидывал на плечи, и забросил на спинку дивана. Его колено, поставленное между полусогнутых ног Гокудеры, слегка прижало ему там, заставив тихий стон невольно сорваться с губ.
- Не надо, - едва слышно проговорил Хаято, не веря, что он говорит это. Он уже перестал орать и ругаться, поняв, что на Хибари это не действует.
- Надо, - брюнет наклонился ниже, упираясь локтем в диван, и укусил Гокудеру за шею, сразу же тщательно зализывая языком ряд маленьких алых следов на коже. Тот судорожно зажмурился от боли, но всё же подобные проявления «нежности» ему нравились гораздо больше, чем когда он его избивал. Он только не мог понять, чем она вызвана, да и, в принципе, не хотел понимать. Чередой поцелуев-укусов Хибари перебрался от его шеи к щеке и к уху, бережно убрав в сторону прядь серебристых волос, закрывающих его. – Тебе же понравилось в прошлый раз, значит, и сейчас понравится, - прошептал он, легонько прикусив его ухо. Зубы у него были какими-то не по-человечески острыми.
Гокудера что-то недовольно промычал в ответ, чувствуя, как рука Хибари медленно проползла по его груди и животу и спустилась в самый низ. Приподнявшись над ним, тот ловким движением расстегнул его ширинку и оттянул линию белья, отчего его уже твёрдый и упругий член сразу принял перпендикулярное к телу положение. Тонкие прохладные пальцы обхватили его и стали ритмично поглаживать вверх и вниз, заставляя несчастную жертву насилия напряжённо дышать и почти постанывать на выдохе. Он вцепился руками в края дивана, старательно отворачивая лицо, раскрасневшееся от невольного возбуждения.
«Чёрт… что я делаю? Этот ублюдок меня избил и изнасиловал, а я позволяю ему меня трогать…»
Тут только до него дошло, что он едва может сдерживаться. От этих грубых настойчивых ласк на головке его члена выступило несколько капелек спермы, и он уже почти готов был кончить, но терпел до последнего. Как ему ни было противно об этом думать, но сейчас Гокудере больше всего хотелось быть изнасилованным ещё раз. И он ничего не мог с собой поделать. От его прикосновений он весь просто таял, как пломбир на солнце.
- Тебе нравится, тебе же нравится, Гокудера-чан? – словно читая его мысли, спросил Кёя, с любопытством наблюдая за ним. Если бы пристальный взгляд его холодных глаз умел сверлить как лазер, Хаято уже напоминал бы дуршлаг. Он затрясся от ярости. К нему обратились, как к ребёнку, или, того хуже, как к девушке, да ещё с таким предложением. Он предпочёл бы, чтоб Хибари и дальше называл его «травоядным». Однако это возбуждало его ещё больше.
- Да, ублюдок, - как в трансе простонал Гокудера, когда рука того легла ему на колено и стала его поглаживать, медленно спускаясь к бедру и лишая его последней воли к сопротивлению. В конце концов никто другой никогда не доставлял ему столько же удовольствия, и он решил, что сопротивляться нет смысла. Да и ответь он «нет», это было бы заведомой неправдой, потому что тело всё равно говорило обратное. И очередная его попытка хамить только забавляла Хибари.
- Уже не терпится, чтобы я тебе засадил, маленькая шлюшка? - издевательски проговорил он, сжимая пальцы на худенькой ляжке. По мере того, как он возбуждался, его речь становилась всё похабнее и похабнее. – Проси.
- Ты охренел?
- Проси, сказал.
- Ладно… засади мне, - проговорил Гокудера после лирической паузы и зажмурился от загрызающего его стыда. Он надеялся на быстрый перепих без каких-либо заморочек, но теперь над ним, очевидно, решили поразвлечься и заставить подражать героиням малобюджетных порнофильмов. Он невольно почувствовал себя каким-то грязным. Кёя взял его за щёку и немного её оттянул, насильно заставив улыбнуться.
- А где волшебное слово? – сказал он таким тоном, будто разговаривал с маленьким ребёнком. И это очередной раз подтверждало, что к маленьким детям его и близко подпускать нельзя.
- Обойдёшься, ублюдок.
Хибари, конечно, мог бы заставить Гокудеру сказать всё что угодно, было бы желание, но он итак потратил на него достаточно времени и больше тратить был не намерен.
- Ты такой жалкий, когда краснеешь, - проговорил он, наблюдая, как на его лице добавилось красноты в виде отпечатка разгорячённых пальцев. Он старательно делал акцент на том, что оскорбительные слова не задевают его нисколько. Затем Хибари рывком перевернул Гокудеру и приподнял за шиворот, укладывая грудью на мягкий подлокотник. Другой рукой подхватил его под живот, заставляя встать на колени. Тот напряжённо вцепился в подлокотник, свесив голову вниз и бессмысленно уставившись в пол. Его всего била нервная дрожь.
- Не бойся, Гокудера-чан, - сказал глава комитета, забираясь рукой ему под брюки и резко сдёргивая их вниз вместе с трусами. Его голос звучал всё так же спокойно и уверенно, но в нём проскальзывали хриплые нотки, свидетельствующие о том, что он его ужасно хотел. – Веди себя хорошо, и я буду ласковым.
- Да неужели, - выдохнул Хаято, всё же покорно разводя ноги шире. Рубашка на нём немного задралась вверх, обнажая спину, на которой красовались ещё не до конца зажившие синяки, оставшиеся после «того случая». Хибари налег на него сверху, протягивая руку к его лицу и заставляя взять пальцы в рот. Гокудера нехотя, но очень старательно стал обсасывать их, поскольку знал, что это нужно для его же блага. При этом он едва сдерживался от невыносимого желания откусить их, или хотя бы прокусить до крови.
- Вот, какая хорошая девочка, - саркастично проговорил Хибари, свободными пальцами больно сдавив ему челюсть, чтобы тот не смог закрыть рот. Очевидно, он боялся, что ему действительно их откусят. Белобрысый протестующее замычал, извиваясь под ним. Когда он стал тереться своим соблазнительным задом о его брюки, тот не смог больше держать себя в руках и поторопился с более решительными действиями. Гокудера вздрогнул, почувствовав, как два пальца, только что вытащенные из его рта, резко вторгаются в него и грубыми движениями подготавливают к предстоящему акту. Он прогнул поясницу, глубже насаживаясь на них, и крепко вцепился в подлокотник, как будто тот был его защитой. Потом Хибари аккуратно вытащил пальцы и стал расправляться с застёжкой на своих брюках, разделяющей его с желаемым.
- А… Ааа… - застонал Гокудера, когда сильные руки вдруг обхватили его за бёдра и потянули назад, насаживая на твёрдый горячий орган. Он зажмурился от боли, чувствуя, как глубоким толчком тот погружается в тело, растягивая его изнутри и вызывая ощущение заполненности. Хаято снова не узнавал собственный голос: обычно низкий и чуть хрипловатый, сейчас он ломался и срывался на высокие «ноты», как у девушки. Что Хибари нравилось в Гокудере – это его темпераментность. То, как он мгновенно менялся, если умело найти к нему подход. Верней не к нему, а к его телу. Потому что, как он уже убедился на практике, его мозг и тело совершенно не согласуются друг с другом в принятии решений, и это было очень удобно. Он снова двинул бёдрами, толкаясь в него глубже и снова заставляя издать преисполненный наслаждением стон, а его руки крепко сдавливали гибкую и стройную, как у девушки, талию, не давая отклониться никуда в сторону. От каждого движения внутри него Гокудера чувствительно вздрагивал и хватался за кожаный валик, вжимаясь в него грудной клеткой, а Хибари стал налегать на него сверху, упёршись в диван и зарываясь лицом в серебристые волосы партнёра. Белобрысый перестал сдерживать себя и активно подавался назад, позволяя войти в себя глубже и стараясь приспособиться к ускоряющемуся темпу движений. Он чувствовал, как жаркое дыхание обжигает его затылок, и стон едва не перетёк в жалобный всхлип, когда его в очередной раз больно укусили за шею.
- Сучка, я этого не разрешал, - спокойным тоном, несмотря на напряжённое дыхание, сказал глава дисциплинарного комитета, заметив, что рука Гокудеры неуверенно потянулась к собственному члену. Он схватил его за запястья и прижал их к подлокотнику дивана, сдавливая до хруста костей. Тот заскулил от боли и от дикого желания потрогать себя, и от этого извивался всем телом, словно умоляя трахать его ещё и ещё. Что, собственно, Хибари и делал. Он улёгся грудью ему на спину и толкался в него во всё более остервенелом темпе. Так приятно было чувствовать, как упругие мышцы плотно обжимаются вокруг его члена, и вновь и вновь погружаться в эту узкую горячую глубину, не сравнимую ни с какими женскими прелестями, которые в своём юном возрасте он уже успел познать. Его толчки стали короткими и глубокими, и Гокудера уже не стонал, а почти орал от наслаждения. На этот раз он кончил первым. Хаято судорожно дёрнулся, и со сладостным стоном забрызгал диван белой липкой жидкостью.
- Чёрт, опять после тебя тут всё отмывать, - проворчал брюнет, разжимая пальцы и освобождая его руки, на которых остались красноватые отпечатки. Немного полежав на нём, он упёрся руками парню в поясницу и рывком вышел из него.
- Сам виноват, каратель хренов, - фыркнул Гокудера, с трудом поднимаясь. В его голосе уже не было столько ненависти, он хамил ему скорей по привычке, как хамил всем остальным. Он легко ко всему привыкал, и к своему новому положению тоже успел привыкнуть, потому что другого выхода у него не было. Но, то, как он умел демонстрировать свой пофигизм, нравилось Хибари не меньше, чем его непокорность. Наблюдая за тем, как тот дрожащими от перенапряжения пальцами пытается застегнуть молнию на брюках, он довольно хмыкнул и выбросил в мусорное ведро использованный презерватив. Что Гокудере нравилось в Хибари – это то, что он был культурен настолько, чтобы ими пользоваться. Больше ему в нём ничего не нравилось.
- Стой, куда пошёл, - сказал Хибари, увидев, что тот явно собирается по-английски уйти, и схватил его за руку.
- Чего ещё надо? – спросил он, остановившись и нехотя развернувшись. Брюнет несколько секунд рассматривал его лицо. Такое юное, с мягкими, изящными чертами и вечно недовольно сощуренными глазами, оно было очень притягательно милым. Он взял его двумя пальцами за подбородок и попытался поцеловать в губы, но Гокудера отшатнулся назад, пресекая эту попытку. – Не целуй меня, козёл!
Но тот крепко схватил его и всё-таки поцеловал, несмотря на сопротивление. Целовал страстно, но недолго, потому что не выносил сигаретного запаха. Хаято просто стоял, широко раскрыв глаза от шока и чувствуя, как его руки обнимают его за талию.
- Ты и целоваться-то не умеешь, - язвительно проговорил Хибари, оторвавшись от него. Губы у Гокудеры были мягкими и приятными, их хотелось целовать и целовать, если бы ещё только от него так сильно не несло дешёвыми сигаретами. Он был младше его всего на два года, но казался ему ещё совсем ребёнком, неопытным, легкомысленным и со взрывным характером, причём в прямом и переносном смыслах.
- Не твои проблемы, - рявкнул он, не замечая, как снова краснеет под его пристальным взглядом. От этого взгляда ему всегда хотелось убежать на край света. Поэтому он дёрнулся назад, всё-таки вырвался из его рук и убежал в коридор. Потом вернулся, забрал свою сумку, которая валялась в углу у двери, и убежал снова. Как дикий зверёк, который ни за что не хотел быть приручённым.
«Вот извращенец-то… Даже дверь не запер» - подумал он, даже не догадываясь своим гениальным мозгом о том, что дверь захлопывается изнутри. Гокудера с отвращением вытер рукавом рот и пошёл отсюда прочь, надеясь больше никогда не возвращаться. Однако он смутно понимал, что вернуться ещё придётся, и не один раз.
«Зачем он меня поцеловал?»
Этот вопрос теперь никак не покидал его голову. Хаято был более, чем уверен, что Хибари предпочитает девушек, а с ним просто развлёкся для разнообразия. И поэтому этот поступок вверг его в шок. Гокудера вообще был плохим знатоком человеческой психологии, а уж там, где дело касалось Хибари, он даже не ломал себе мозг, пытаясь понять причины его странных поступков. Он вообще старался о нём не думать, но, чем больше старался, тем больше не получалось. Но, когда парень достал из кармана телефон, чтобы посмотреть, сколько времени, его голову сразу заняли другие мысли.
«Чёрт, я же обещал Джудайме прийти вечером, как я мог про это забыть?»
Он сразу прибавил шагу и в радостном предвкушении пошёл домой, чтобы переодеться и взять тетрадки с лекциями по математике. У Тсуны дела с ней обстояли хуже некуда, и он часто просил Гокудеру с ним позаниматься. Впрочем, толк от таких занятий был нулевой, поскольку тот, зная математику на отлично, совершенно не умел доступно чего-либо ему объяснить, поэтому дело обычно оканчивалось тем, что он просто делал за него все домашние задания, а Савада в это время пытался успокоить беснующихся Ламбо и И-Пин, которые всячески его отвлекали. Иногда Ямамото и Хару приходили делать уроки вместе с ними и тоже бесили Гокудеру. А уж когда приходили Рёхей и все остальные, начинался полный экстрим. Но, даже несмотря на то, что в этом доме никогда не было ни минуты покоя, Хаято очень любил бывать здесь в силу двух объективных причин: присутствия босса и его мамы, которая великолепно готовила. Именно благодаря её готовке всех тянуло сюда, как магнитом. Если бы он мог, он поселился бы здесь, потому что знал, что Нана готова приютить у себя всех друзей Тсуны и даже случайных знакомых. Но ему мешало то, что его сестра и по совместительству опекун тоже жила здесь, а видеть её целыми днями ему совершенно не хотелось. Он никак не мог забыть, как Бьянки кормила его в детстве отравленным печеньем, и с тех пор каждый раз, стоило ему лишь посмотреть ей в глаза, ему сразу становилось плохо с желудком.
«Джудайме наверно обиделся на меня… Но если он сказал – до вечера, значит, хочет, чтобы я пришёл» - рассуждал Гокудера, подходя к его дому. Но, как бы то ни было, после того, что случилось днём, он боялся видеться с ним снова. Дрожащая рука долго не хотела нажимать кнопку звонка, и наконец всё же нажала.
- Вечера, Джудайме! – улыбнулся он, когда тот открыл ему дверь. Ответная улыбка и доброжелательный взгляд мгновенно рассеяли все его подозрения.
- Тихо, дети спят, - шёпотом сказал Тсунаёши, приложив палец ко рту. Белобрысый кивнул и не издал больше не звука. Он порой показывал чудеса сообразительности, которой мало кто из приближённых Савады мог похвастаться. Кроме того, когда дети спали, все боялись даже дышать, потому что в такие моменты в этом доме наконец-то воцарялись тишина и покой. Поужинав, они тихо прошли в его комнату и сели за стол, нервно косясь на спящих Ламбо и И-Пин. Но те, кажется, спали крепко и в ближайшее время просыпаться не собирались.
- Гокудера-кун… Твоя шея… - вдруг испуганно прошептал Тсуна, показав на Гокудеру пальцем, когда тот от духоты расстегнул на себе куртку.
- Эээ… а что с ней?
Неприятный холодок пробежал по спине, когда он встал и подошёл к зеркалу, висящему на стене. Ему чуть плохо не стало от того, что он увидел. Укусы на шее, оказалось, были очень заметны. Они уже потемнели и превратились в синяки. Гокудера судорожно застегнул куртку до самого подбородка, едва не прищемив себе молнией кожу.
«Этот ублюдок… Чтоб он сдох».
Он мельком взглянул на свои руки: они тоже были в синяках. Хаято натянул рукава почти до пальцев. Теперь, кажется, ничего не было видно.
- Это комары покусали, ничего страшного, Джудайме, - он развернулся к тому и широко улыбнулся.
- Да-да, конечно, – согласно кивнул Тсуна. Очевидно, он ему не поверил, ибо прекрасно знал, как выглядят комариные укусы, но не стал расспрашивать. Он достал из ящика тетрадки и учебник и положил на стол, открывая на нужной странице. – Я там отметил карандашом. Объясни мне, я не понимаю.
Гокудера достал из сумки футляр с очками и, протерев их замшевой тряпочкой, надел на нос. Десятому нравилось, когда он их надевал. Они его словно обезоруживали, и он переставал быть опасным агрессором, а выглядел милым примерным учеником. Он взял учебник и мельком прочитал параграф. Самая простая тема, которая только может быть – квадратные уравнения. Но как их объяснить Тсуне, он понятия не имел, учитывая, что тот ничего не понял, даже читая учебник. Если он вообще его читал.
- Ну вот смотри… 134-ый пример, - Гокудера вырвал листок из своей тетради и выписал из учебника пример. Почерк у него был кривой и размашистый, что, как правило, свойственно людям его ума, и из-за этого боссу было ещё сложней его понять. – Надо найти a, b, c и дискриминант, – Тсуна с тоской посмотрел на формулу дискриминанта, написанную этим шикарным почерком, пытаясь хотя бы разобрать буквы и цифры, уж не говоря о том, чтобы что-то запомнить. Запоминание математических формул всегда казалось ему чем-то запредельным. Он в очередной раз убедился, что это бессмысленно, и уже не слушал его, а задумчиво грыз карандаш. – А потом находим икс-один и икс-два.
Савада всё же вытащил карандаш изо рта и мельком глянул в решение.
- Гокудера-кун, там –b должно быть, а не b.
- Точно-точно. Прости, Джудайме.
Он прочитал всё, что написал после этого и, увидев, что из-за одной ошибки дальше всё неправильно, старательно это перечеркал. Тсуна подозрительно посмотрел на него. Он видел, что тот чем-то сильно взволнован, иначе не делал бы таких глупых ошибок. Да и эти засосы на шее… Но он ничего не спрашивал. Если бы Гокудера хотел ему что-то рассказать, он рассказал бы сам. Монотонное шуршание ручки о бумагу убаюкивало Десятого, и его мысли были уже бесконечно далеко от математики и этих дурацких квадратных уравнений.
- Ты видел, как Киоко-чан на меня сегодня посмотрела? – мечтательно проговорил Тсуна, подперев руками голову, в то время как бедный Хаято, потеряв надежду ему что-либо объяснить, просто решал один пример за другим. Он искренне пытался вдолбить ему в голову хоть что-то, но учитель из него был, мягко говоря, никакой. В этом Реборн оставил его далеко позади.
- Видел, Джудайме, - выдохнул Гокудера, и ручка едва не хрустнула в его внезапно дрогнувших пальцах. Подобные реакции у него были каждый раз, когда Тсуна начинал говорить про Киоко или про какую-нибудь другую девушку. И он ужасно мечтал выяснить, отчего он так реагирует.
- Гокудера-кун… я всегда хотел тебя спросить…
Тот оторвался наконец от уравнений и с дрожью во взгляде посмотрел на босса из-под очков. Ему стало страшно. Он был уверен, что тот догадался о чём-то таком, о чём не должен был, и сейчас именно это и спросит.
- Спрашивай, - упавшим голосом ответил Гокудера.
- А тебе кто-нибудь нравится из наших девочек? Не бойся, я никому не скажу, мне просто интересно.
- Ну… Из наших, наверно, никто.
- А как тебе Хару?
Тсуне часто приходилось видеть, как они ругаются. Поэтому с некоторых пор он начал рассматривать их как потенциальную пару. Кроме того, если бы ему удалось свести его с этой надоедливой девчонкой, которая по уши влюбилась в Тсуну после того, как он её спас, она бы наконец оставила его в покое. Поэтому он частенько думал, как бы это организовать.
- Эта дура? – фыркнул Гокудера. – Нет.
- А какие тебе вообще нравятся девушки?
Гокудера понял, что его загнали в тупик. Ему теперь или придётся врать, и тогда Тсуна не отвяжется со своими вопросами, или сказать правду. И он выбрал второе.
- Джудайме… Я не интересуюсь девушками.
- Что?
Савада офигел. Он ожидал услышать всё, что угодно, но только не это. Хотя… Он вспомнил, как тот поцеловал его тогда. Это многое объясняло. Вообще, он об этом смутно догадывался, да и слухи ходили. Естественно, с лёгкой подачи Реборна. Но такое прямолинейное признание ввергло его в шок.
- Прости, Джудайме…
- За что простить?
- Ты… ты мне нравишься…
- Ты мне тоже нравишься, Гокудера-кун, что же тут плохого?
- Нет… ты не понимаешь… - он опустил голову, краснея и бессмысленно глядя в тетрадку. Ему было невыносимо стыдно за то, что он сразу выложил всю правду и не придумал вразумительных отговорок. Но, с другой стороны, ему стало немного легче, потому что он впервые кому-то в этом признался.
Единственное, в чём бы он никогда не признался – это в обстоятельствах, породивших эту странную ненависть к девушкам. Никто не знал, что Бьянки в детстве экспериментировала над Гокудерой не только с помощью отравленной кулинарии. Однажды, когда ему было десять лет, а ей тринадцать, она уложила его на кровать и насильно лишила невинности, устроившись в позе наездницы. С тех пор ужас, который у него вызывало лицо сестры, только укрепился. Он не хотел больше никогда в жизни испытывать что-то подобное и пообещал себе, что больше не попробует ни с девушкой, ни даже в активной роли с парнем.
«Чёрт… никогда не чувствовал себя таким идиотом… Что же теперь делать? Джудайме будет меня презирать…»
- Ты нравишься мне не просто как друг…
- Я, кажется, понял, - вздохнул Тсуна. В его культуре подобные явления были не так уж и редки, поэтому шок его не был столь сильным, как ожидал Гокудера. Это немного успокаивало.
- Ты не будешь плохо ко мне относиться?
- Нет, ты же мой друг и я готов принять тебя таким, какой ты есть, - тепло улыбнувшись, проговорил тот и сделал акцент на слове «друг», деликатно намекая, что с ним ему ничего не светит. Да, Гокудера ему нравился. Он был милым, обаятельным, и с ним было хорошо. Но о том, чтобы перейти грань их дружеских отношений, Тсуна не хотел даже и думать. И он надеялся, что тот его поймёт. – Не бойся, я никому не скажу.
- Спасибо … Мне… мне пора идти. Пока, Джудайме, - он отдал ему листки с решёнными примерами и лихорадочно стал собирать свои вещи. Так же, как обычно он сюда рвался, теперь ему хотелось скорей убежать. Ему хотелось многое обдумать наедине с самим собой. Гокудера покосился на спящих детей, надеясь, что они не слышали их разговора, а если и слышали, то не поняли, а если и поняли, то не так. Но они действительно спали крепко. И-Пин что-то по-китайски бормотала во сне, а Ламбо сосал большой палец. Очевидно, ему снился леденец. Белобрысый умилённо улыбнулся, глядя на них. Он вообще терпеть не мог маленьких детей, но считал, что, когда они спят, они все очень милые.
- Пока, Гокудера-кун, – шепнул Тсуна, закрывая за Гокудерой дверь.
Он шёл домой по пустынной улице, обходя лужи. Было темно, поэтому лужи не всегда удавалось обойти, и вскоре в кедах уже неприятно хлюпало. Но Взрыватель не обращал на это внимания, так как его мысли были заняты совершенно другим.
«Джудайме не хочет быть со мной… Он любит эту дуру…»
Хотя Тсуна и сказал, что примет его таким, какой он есть, он понимал, что это не обязательно будет так. В их отношениях всё равно теперь что-то изменится и это в итоге скорей разрушит их, чем укрепит. Может, всё и не было настолько страшно, но Гокудера накручивал и накручивал себя, пока не довёл до такого состояния, что едва не прослезился. Но плакать на улице он всё равно бы себе не позволил, поэтому решил отложить этот трогательный момент до тех пор, когда вернётся к себе на съёмную квартиру. Потому что там его никто не увидит.
- Эй, парень, прикурить не найдётся? – услышал он вдруг, когда проходил недалеко от школы. Гокудера обернулся: на скамейке сидели несколько не вполне трезвых мужиков и смотрели на него.
- Пошёл ты, - прошипел он сквозь зубы в адрес того, кто спросил, и пошёл дальше. Он всегда презирал людей такого типа, которые сидели пьяные на скамейках и просили у прохожих прикурить. Тем более, что в плохом настроении он имел обыкновение посылать всех и вся куда подальше.
- Ах ты засранец, - мужчина встал, пошёл за ним и схватил за плечо, резко разворачивая к себе и разглядывая при свете фонаря его лицо. – Да я же тебя знаю, ты – сучонок вонгольский!
- Откуда тебе известно про Вонголу, ублюдок? – рявкнул Гокудера, убрав его руку со своего плеча и скривившись от аромата пота и перегара, ударившего ему в лицо. – Иди проспись, блин!
Он вдруг понял, что перед ним не простые гопники, поэтому медлить не стал. Далее события разворачивались со скоростью калейдоскопа. Завершив отвлекающий манёвр и быстро выудив из карманов динамиты, Гокудера сделал шаг назад и забросал ими их. Но тот, кто остановил его, очевидно, главарь, неожиданно достал из-за спины железный прут и стал быстро махать им, со свистом рассекая воздух и разбрасывая динамиты в стороны. Они все до одного упали на асфальт и размокли в луже, даже не успев взорваться.
«Так мастерски управляться с оружием в пьяном состоянии? Кто он такой, чёрт возьми?»
- Ты кто? – спросил Гокудера. Вместо ответа тот быстро подошёл к нему и схватил за руку, больно выкручивая её назад. Это произошло так быстро, что белобрысый даже не успел ничего сделать.
- Где ваш босс?
- Не твоё дело, вонючка, - рявкнул он и замахнулся свободной рукой, чтобы треснуть по этой небритой заплывшей роже, но неожиданно почувствовал холодное дуло пистолета, приставленное к его виску. Гокудера никогда не боялся смерти. Но теперь ему внезапно стало по-настоящему страшно. Он знал от Тсуны, как это больно – получать пулю в голову. Даже если это всего лишь пуля Посмертной Воли.
- Говори, или я вышибу тебе мозги, мелкая падла.
- Мёртвый я точно ничего не скажу, - ответил Хаято, нервно рассмеявшись. Пульс бешено бил ему в виски и не давал ясно соображать. Он мельком посмотрел по сторонам: вокруг не было ни души, или же люди просто разбежались, увидев их разборку. И никто точно не собирался идти ему на помощь. Главарь со всей силы треснул Гокудеру пистолетом по голове, отчего у того едва искры из глаз не посыпались. После драки с Хибари она у него итак постоянно болела, а теперь он чувствовал, что головные боли ещё долго будут его мучить. Если он вообще останется жив.
- Фабрицио, давай отвезём его на квартиру и допросим, - сказал один из мужчин, подходя ближе. Гокудера затрясся от ужаса: почему-то в его сознании сразу всплыли картины средневековых пыток.
- И развлечёмся, посмотри, какой он хорошенький, - поддакнул другой, погладив его по щеке, и, когда тот, оскорблённым этим жестом, попытался его ударить, больно схватил за руку.
- Хорошенький, это точно, - ухмыльнулся Фабрицио и, убрав пистолет за пояс, полапал Гокудеру за задницу. Она ему очень понравилась – такая мягкая и упругая.
- Отпустите меня, мрази, – замогильным голосом прохрипел тот, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание от головокружения, страха и адской смеси из запахов пота и алкоголя. Чувствовать на себе эти грубые руки, которые бесцеремонно трогали его со всех сторон, было ужасно неприятно и отвратительно. Гокудера дёрнулся в сторону, но его держали крепко. В ответ на его слова мужчины лишь расхохотались.
- Сделаешь всё, что мы хотим, может и отпустим.
Главарь легко, как пушинку, подхватил его, перекинул через плечо и понёс. Гокудера задёргался и стал молотить кулаками его широкую спину, но от удара по голове силы оставили его, и он не мог ударить так сильно, как следовало бы. Он бессильно повис на нём, а мужчины шли к чёрному лимузину, который стоял на обочине дороги. И тут ему стал ясен их коварный план. Эти люди были из мафии, но притворились обычными японскими гопниками, чтобы слиться с толпой и дезинформировать потенциального противника. Может быть, Хаято смог бы с ними справиться, если бы серьёзно отнёсся с самого начала, но сейчас было уже поздно.
Ещё каких-то пятнадцать минут назад он мирно шёл и никого не трогал, а теперь его тащили неизвестно кто и неизвестно куда. Гокудера не выдержал, и на его глазах от боли и отчаяния выступили слёзы, которые он старательно прятал, опустив лицо вниз. Каким бы сильным он ни был, но всё равно он был всего лишь четырнадцатилетним подростком. И он никогда не испытывал большего ужаса, чем сейчас, когда пьяные мужики из мафии собирались везти его на квартиру и там делать с ним что захотят.
Вдруг послышался сзади чей-то до боли знакомый голос.
- Вы нарушаете дисциплину. Я забью вас до смерти.
Что-то сильно ударило Фабрицио сзади, и он завалился набок, уронив Гокудеру. Тот с трудом приподнял голову и увидел вдалеке Хибари, ловко поймавшего тонфа, которое, вращаясь на манер сюрикена, описало в воздухе идеальную окружность, сбило по дороге главаря и вернулось обратно к хозяину. Взрыватель плохо разбирался в японском оружии, но был удивлён, увидев, что тонфа можно использовать и таким образом.
- Что ты сказал, сукин сын? – крикнул один из мужчин, и они все повернулись к нему, кроме Фабрицио, который, похоже, потерял сознание от удара. Они вооружились железными прутьями и окружили Хибари со всех сторон. Не дав ему даже времени сориентироваться в темноте, они нацелили своё оружие ему в голову, однако тот сориентировался быстрее, чем они предполагали. Он нырнул вниз, уклоняясь от атаки, и круговым движением ударил их по ногам. Противники рассыпались в стороны, как кегли после меткого попадания шара для боулинга, а Хибари так же быстро поднялся и по очереди добил их ударами тонфа.
Он шагнул вперёд, выходя из кольца врагов, лежащих вокруг и подёргивающихся в агонии, и подошёл к Гокудере, который так и валялся на асфальте. Глава дисциплинарного комитета бережно помог ему встать и даже отряхнул на нём куртку, которая вся запачкалась дорожной грязью.
- Спасибо, что спас, - нехотя буркнул он, едва сдерживая очередную вспышку ненависти. Даже несмотря на этот благородный поступок он продолжал его ненавидеть. Гокудера собрался уйти, но вдруг его пошатнуло в сторону, и он чуть не упал снова, но Хибари обнял его, не давая упасть. Тот думал, что он ответит что-нибудь типа: «Я не собирался никого спасать, мне просто не понравился тот мужик», но он ответил совершенно другое.
- Я забью до смерти каждого, кто обидит тебя. Ты сможешь идти?
Хаято неуверенно покачал головой. Его волосы отливали серебром при свете фонаря, и их красиво оттеняли свежие потёки крови, стекающие по светлым прядям. Но эстетика эстетикой, а всё же ему срочно требовалась медицинская помощь. Хибари раздражённо вздохнул, потом как можно аккуратней взял его на руки и понёс.
Он не был лёгким, но держать его тёплое обмякшее тело и чувствовать, как его руки обвиваются вокруг шеи, было очень умилительно. Гокудера бессильно склонил голову Хибари на плечо и, кажется, наконец начал успокаиваться. Ему только что было так страшно, что теперь даже у него на руках он чувствовал себя в полной безопасности. На другое плечо уселся появившийся откуда-то Хибёрд – маленькая жёлтая канарейка, самое близкое для Хибари существо, сопровождавшее его повсюду.
- Летая над зеленью школы Намимори, не желай большого или маленького - среднее как раз, - тоненьким голоском птичка напевала гимн школы. Завоевать внушительное место в его холодном сердце ей удалось именно тем, что она умудрилась выучить его наизусть. Гокудера слабо улыбнулся, глядя на них. Когда эти двое были вместе, они порой выглядели со стороны очень мило.
Но это был уже не первый раз, когда тот его спасал. Тогда, в заброшенном доме, где скрывались сбежавшие из тюрьмы Кокуё, которые пытались убить членов Вонголы, Хибари спас Гокудеру от Чикусы, но исключительно в обмен за то, что тот дал ему противоядие от вируса, лишавшего его жизненной силы каждый раз, когда он видел цветущую сакуру. Несмотря на то, что он помогал Вонголе, он никогда не ценил чужие жизни и делал это лишь ради собственной выгоды. А сейчас он сделал это безвозмездно. Хотя, если считать это платой за услуги, оказанные в кабинете на диване, то совсем нет. И всё же…
Никто не знал, что Хибари страдал от своего одиночества. Единственный человек, которому он позволял находиться рядом с собой – его помощник Кусакабе – был намного старше его, и им редко было о чём поговорить, а Хибёрд был всего лишь птицей. Да, он избегал людей, но лишь потому что, как и Гокудера, не мог найти человека, к которому мог бы привязаться. Но если тот в конце концов его нашёл, то Хибари до сих пор не мог найти. И тогда он обратил внимание на него. Умный, красивый и неординарный во всём, тот был мечтой девчонок всей школы. И теперь он был и его мечтой тоже. Он хотел, чтобы Гокудера принадлежал только ему и думать забыл про «это мелкое травоядное животное», как он обычно называл Тсуну. И, даже если ему придётся забить его до смерти, он добьётся, что тот даже не взглянет ни на кого, кроме него. Но, в принципе, что могло их связывать, кроме обоюдного одиночества? Да, наверное, ничего. Их не связывало даже взаимное желание друг друга, хотя с этим можно было поспорить. Но Кёя привык жить по принципу «Что понравилось – то и моё». И Гокудере оставалось только смириться с тем, что теперь он – его собственность.
- Я нравлюсь тебе, да? – с кривой улыбкой спросил он, когда уже лежал в больничной палате с перебинтованной головой и льдом на лбу. Хибари сидел рядом и молчал, и Гокудере пришлось заговорить первым, чтобы не было так скучно. Его голос был совсем слабым и тихим, но тот готов был слушать его до бесконечности. Этот чудесный голос, который называл его ублюдком и который срывался под ним на стоны.
- Да. Но если ты ещё раз заставишь меня так волноваться, я забью тебя до смерти.
Даже будучи сказанной в его духе, эта фраза говорила о его чувствах намного лучше, чем пафосные и утомительные поэмы с признаниями в любви из низкопробных дамских романов. Его внутренний мир был так сложен и непонятен для простых смертных, но Гокудера его понял. Всего лишь благодаря одной-единственной фразе, на которые тот, как известно, был скуп. Хаято снисходительно улыбнулся, стиснув зубы, когда Хибари взял его за руку и стал её легонько поглаживать. Он пытался сделать это нежно, но его пальцы больно сдавливали синяки на его запястье, которые были им же и оставлены. И всё же даже одна эта попытка была ценной для единственного человека, который заставил Хибари пытаться быть ласковым. И ему это льстило. Его это забавляло. Ему это было нафиг не нужно. Но он никуда не мог от этого деться.
Однако с этого момента Гокудера всё же перестал его ненавидеть.

@темы: "фанфик", "Гокудера", "Хибари", "реборн"

---

Название: Курить на территории школы запрещено.
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn!
Автор: Лю Чанг.
Пейринг: Хибари/Гокудера, намёк на Тсуна/Гокудера.
Персонажи: Гокудера, Хибари, Тсуна, Ямамото, Киоко.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: яой, нон-кон, немного ангста и стёба.
Содержание: о том, как важно следить за базаром, особенно разговаривая с представителем дисциплинарного комитета.
Предупреждение: насилие, много насилия.
Статус: закончен.
Дисклеймер: все права на персонажей принадлежат Акире Амано.
Размещение: брать можно, но только вместе с шапкой.


Этот день выдался для Гокудеры особенно дерьмовым. Таких дерьмовых дней в его жизни не происходило уже давно. А всё начиналось с каких-то мелочей. Выйдя из дома, он поскользнулся и упал в лужу, натёкшую после дождя прямо под порогом, из-за чего ему пришлось возвращаться и приводить себя в порядок. В конце концов, он опоздал в школу на полчаса и пропустил важный зачёт. Но на этом его неприятности не закончились. Он едва дождался большой перемены, чтобы наконец прийти в столовую и по-человечески поесть, чего ему никогда не удавалось по утрам, ибо сам Гокудера готовил из рук вон плохо, а есть то, что готовит его сестра, он не стал бы даже под страхом смертной казни. И боже упаси, если она вообще припрётся к нему на квартиру, особенно с утра. Выстояв длинную очередь, состоящую из голодных школьников, он взял себе обед и направился к столику, чтобы наконец раз в жизни как следует поесть, и в радостном предвкушении совершенно не заметил, что в толпе кто-то сильно толкнул его вбок. Очевидно, это произошло случайно, но Гокудера был более, чем уверен, что это было сделано специально. Руки его дрогнули от неожиданности, миска с сомэном упала на пол, а всё её содержимое рассыпалось вокруг.
- Какого хрена?! – белобрысый резко развернулся и увидел виновато, но неизменно глупо улыбающееся лицо Ямамото за своей спиной. Если бы это был кто-то другой, Гокудера не взбесился бы так сильно, но теперь его ярости просто не было предела.
- Извини, я нечаянно, - тот снова тупо улыбнулся, смущённо заводя руку за затылок.
- Бейсбольный идиот! Ты меня бесишь!
- Я куплю тебе другой!
- Иди на хрен, мне ничего не нужно от тебя! – от злости белобрысый сорвался с разговора на повышенных тонах на откровенный крик, и внутри у него просто всё кипело. День итак начинался дерьмовей некуда, а тут ещё какой-то придурок лишил его обеда. Сопроводив свои слова крепким тычком кулака по раздражающей его физиономии, Хаято развернулся и направился к выходу, растворившись в толпе. Обедающие школьники с удивлением смотрели на двух ругающихся парней, и Ямамото, потирая ушибленную скулу, непонимающе смотрел то вслед уходящему Гокудере, то на миску, сиротливо валяющуюся на полу.
«Идиоты… Меня окружают одни идиоты… Как же меня всё бесит».
Взрыватель шёл по шумному и людному коридору. Он никогда не любил такие большие скопления людей, но сегодня он особенно ненавидел эти лица, эти голоса, и особенно эти многочисленные глаза девиц, с восторгом смотрящих ему вслед. Он им нравился. За свою холодную неприступность и смазливую мордашку. Но он-то уже давно осознал, что девушки его совершенно не интересуют. В его представлении они все были сплошь созданиями глупыми и жестокими, и не заслуживающими какого-либо внимания с его стороны. Впрочем, и среди мужчин было немало людей, которые его бесили. Всё, что происходило с ним за эти годы, заставляло его постепенно становиться мизантропом и пропитываться глубоким недоверием к миру. И лишь одному человеку он мог показать себя таким, каким он был на самом деле – милым и непосредственным. Временами его посещал вопрос, почему именно к нему он так привязан. Но до сих пор он не мог дать на него однозначного ответа. Одно Гокудера знал точно: он всю жизнь искал человека, к которому мог бы привязаться, и этим человеком стал Тсуна. Быть может, увидев в нём скрытую силу, он бессознательно хотел, чтобы тот защищал его. Быть может, наоборот, сам хотел его защитить. Или же просто был абсолютно уверен в том, что тот не оставит его одного наедине со своими проблемами. Но Хаято не любил искать во всём причины и заниматься бессмысленным психоанализом. Он просто знал, что не хочет никому доверять, кроме него. И то, что причиняло ему каждый день невыносимую боль – это осознание того, что он никогда не станет для Савады чем-то большим, чем просто другом. Но сам он уже не раз замечал за собой невыносимое желание прикоснуться к нему, обнять, любым способом стать ближе. И он хорошо осознавал, что именно кроется за этими, казалось бы, невинными желаниями. Гокудера никак не мог отделаться от навязчивых мыслей о нём, и это уже начинало граничить с помешательством. И тот факт, что Тсуна ни разу ни словом, ни делом не намекнул, что такое повышенное внимание не нравится ему, только усугубляло всю ситуацию. А не настораживать его всё это просто не могло, если он имел хоть каплю мозгов, а он их, несомненно, имел.
Гокудера грустно проплёлся в класс и сел за парту, даже не положив на неё ноги по привычке. На это просто не было настроения. Он наблюдал за серым осенним пейзажем за окном, время от времени поглядывая на Тсуну, который о чём-то оживлённо беседовал с Киоко. Та в ответ звонко смеялась и улыбалась ему.
«Джудайме… Что ты нашёл в этой дурочке?»
Он бы мог смириться с тем, если бы тот полюбил Хару или Ханну. Или Бьянки, на худой конец. Но эта девушка с кукольной внешностью и полным отсутствием характера ему не нравилась абсолютно. Его бесили её глупый смех и большие пустые жёлтые глаза. Его бесил её брат. А больше всего бесило то, как смотрел на неё Тсуна, и то, что он готов был разбиться в лепёшку, лишь бы покрасоваться перед этим, как он считал, ничтожеством. За что Киоко присудили такой титул – «идол школы», Гокудера понять не мог. Неужели только за внешние данные и спортивную деятельность её брата Рёхея?
Перемена ещё не закончилась, и белобрысый решил немного вздремнуть. Он редко страдал бессонницей, но в эту ночь почему-то спал плохо. Едва он закрыл глаза и откинулся на спинку стула, как услышал чей-то знакомый звонкий голос прямо над ухом.
- Гокудера-кун, с тобой всё в порядке?
Он очнулся и уже хотел послать этого кого-то куда подальше, но тем, кого он увидел перед собой, был Тсуна. Взрыватель сразу невольно расплылся в улыбке, и его глаза восторженно засияли, глядя на него. Для полноты образа ему не хватало только отрастить собачьи уши и хвостик, чтобы приветливо вилять им при виде своего хозяина. А тот, как всегда, был заботлив и внимателен к своим подчинённым, как и подобает настоящему боссу мафии, даже если подчиненные были такими надоедливыми, как Гокудера.
- Со мной всё в полном порядке, Джудайме!
Тсуна очевидно хотел ещё что-то спросить, но неожиданно прозвенел звонок, и все расселись по своим местам. Гокудера спокойно вздохнул, потому что не пришлось ничего объяснять, но ему вряд ли действительно удалось обмануть его сверхинтуицию. И тот наверняка будет переживать из-за него. Всякие тупые мысли лезли ему теперь в голову и никак не давали нормально соображать о чём-то более глобальном.
«Что за бред…»
Учебный материал никак не хотел восприниматься, и сегодня отличник Хаято работал из рук вон плохо. Впрочем, учителя отметили тот факт, что из-за изменений погоды все были какими-то вялыми и расслабленными. Последним уроком была история, а туда ни один уважающий себя раздолбай не ходил, вот и Гокудера решил свалить домой пораньше, тем более, что настроения сидеть ещё один урок у него не было ну абсолютно.
- У меня телефон разрядился, я пойду домой, - сказал он приятелям, и учитель слышал это тоже, но белобрысого это не волновало. Он просто встал и ушёл.
В коридоре Гокудера наступил на кожуру от банана и едва не поприветствовал лицом пол. Что ни говори, а день был действительно в высшей степени дерьмовым. Хотя он не верил в гороскопы и прочую хрень, но сегодня положения звёзд, планет и чего-то там ещё явно складывались не в его пользу. И он даже не догадывался, что самую дерьмовость ещё только предстоит пережить.
Домой идти было лень, и поэтому он отыскал в коридорах верхних этажей укромное место, где никого не было, и уселся на подоконник, свесив ноги вниз. Ему вдруг ужасно захотелось курить, и, недолго думая, парень достал из карманов сигареты и зажигалку и закурил, прикрывая огонёк от ветра ладонью. Жадно затянувшись и выдохнув, он меланхолично наблюдал, как сизая дымка растворяется в серости дождливого неба и начинающих опускаться на землю сумерек, и чувствовал, как все его негативные мысли потихоньку уходят. Когда Гокудере было плохо, и Тсуны не было рядом, единственным лекарством для него были одиночество и сигареты. И, надо сказать, это помогало. Но только не в этот раз.
- Курить на территории школы запрещено, - послышался сзади чей-то занудный голос. Белобрысый обернулся: за его спиной стоял глава дисциплинарного комитета Кёя Хибари, который наводил страх на всю округу. В другое время он бы, возможно, послушался его, но настроение у него сейчас было ни к чёрту, и ему хотелось послать всех на свете на известные несколько буковок. А Хибари всегда особенно хотелось послать.
- Я в окно курю, - невозмутимо отозвался он.
- Я сказал – запрещено. Брось сигарету, или забью до смерти.
- Да пошёл ты! Достал уже со своими правилами.
- Что?
Казалось, ничем невозможно было вывести главу дисциплинарного комитета из равновесия, но сейчас он был удивлён. Действительно удивлён. Гокудера был первым человеком, который его абсолютно не боялся, и даже послал. Хибари стало интересно, и в узких щёлочках его вечно скучающих голубых глаз промелькнул какой-то огонёк.
- Задолбал, говорю, - повторил Хаято.
- Ну, раз по-хорошему не понимаешь, придётся забить тебя до смерти.
Кёя молниеносным натренированным движением достал тонфа из рукавов белоснежной рубашки и без промедления ринулся в атаку. Он уже знал, что Гокудера непростой противник, и без оружия не получится с ним справиться. Зато с оружием, несомненно, все преимущества были на его стороне. Однако тот ловко отскочил в сторону, спрыгивая с подоконника и перекувыркиваясь в воздухе. Белобрысый приземлился от него в нескольких метрах, тут же поднимаясь с пола, и в его руках мгновенно оказалась пачка динамитов.
- Что, словарный запас закончился? – насмешливо процедил Гокудера, глядя на того. Он надеялся подавить противника если не силой, то хотя бы морально, потому что уступать явно не собирался. Хибари тем временем подозрительно рассматривал его оружие.
- Заткнись. Если хочешь драки, мы пойдём на крышу. Я не допущу, чтобы моя любимая школа пострадала, - выдохнул он, буравя белобрысого своим пронзительным холодным взглядом из-под аккуратно подстриженной чёрной чёлки.
- Как скажешь, - едва сдерживая усмешку, ответил тот, и они отправились на крышу. Людей в школе к тому времени уже почти не было, и никто не обратил на них внимания.
Крыша школы Намимори была словно идеально создана для битв. Огромная, с ровной поверхностью и с башенками, за которые можно было прятаться. Просто красота.
Не говоря больше ни слова, Хибари снова кинулся в атаку, угрожающе размахивая своим оружием. Гокудере ничего не оставалось, как убегать от него, стремительно запрыгивая на «домик» чердака и оттуда закидывая противника стайкой горящих динамитов. Не теряя ни мгновенья, брюнет быстро обезвредил их все молниеносным ударом тонфа и прыгнул вслед за ним, оказываясь рядом. Он знал, что в ближнем бою преимущество целиком на его стороне, и пользовался этим. Хибари нанёс удар, но он пришёлся вскользь, потому что Хаято снова уклонился и одним прыжком оказался на ветке высокого старого дерева, выросшего рядом со школой, ещё задолго до её построения. Обычные люди так прыгать не могут, так прыгают лишь те, в чьём теле живёт энергия пламени.
«А он ловкий» - подумал Хибари, невольно любуясь тем, как тот двигается. Но он не позволил себе долго отвлекаться на подобные мысли.
Гокудера провёл рукой по щеке, почувствовав какое-то странное жжение, и обнаружил на ней кровь. Он не заметил сначала, как вроде бы лёгкое прикосновение оружия Хибари содрало ему кожу.
- Сукин сын! – крикнул он ему, вместе с этими словами запуская новую порцию взрывчатки. На этот раз он схитрил: вперёд отправил более мелкие и быстрые динамиты, а следом сразу более крупные и медленные, рассчитывая на то, что, обезвреживая крупные, Хибари не заметит мелкие, и они достигнут своей цели. Так и получилось: быстрый удар тонфа нейтрализовал крупные динамиты, а мелкие все разом взорвались, подняв огромный столб дыма. Гокудера мысленно торжествовал, глядя на это, и внезапно до него дошло, какого хрена он вообще во всё это ввязался.
«Я, должно быть, вырасту в глазах Джудайме, если он узнает, что я победил самого Хибари!»
Но столб дыма вскоре рассеялся, и из-за него показалась невысокая фигура, сжимающая в руках тонфа. На нём не было не единой царапины – должно быть, он всё же успел отскочить.
- Я тебя недооценил. Но всё равно я забью тебя до смерти.
Хибари резвым прыжком оторвался от крыши и оказался на дереве. Гокудера убегал от него, перепрыгивая с ветки на ветку, но тот неожиданно побежал быстрее, очевидно, решив отнестись ко всему более серьёзно. Он не просто бежал, а летел, как метеор, и Хаято почти выбился из сил, пытаясь уклониться от настигающих его ударов. В конце концов, он спрыгнул с дерева обратно на крышу и, выхватив из карманов очередную порцию динамитов, прибегнул к своей новой технике, изученной совсем недавно и ещё не до конца освоенной: он запустил в несущегося с бешеной скоростью Хибари череду ракетных динамитов, которые преследовали свою цель с разных сторон, и от которых невозможно было уклониться.
Глава дисциплинарного комитета продолжал бежать, но динамиты так и летели за ним со всех сторон, оставляя в воздухе огненные дорожки и грозя взорваться. Тогда он резко остановился и достал своё оружие, демонстрируя уже свою специальную технику: после нажатия каких-то кнопочек болты, которыми прикреплялись тонфа к рукояткам, стали крайне подвижными, и Хибари стал вращать их со скоростью вентилятора, преобразуя в два мощных щита, которые защищали его со всех сторон. Все динамиты оказались нейтрализованы и через пару мгновений валялись вокруг него перерезанные пополам.
Гокудера вновь судорожно потянулся к динамиту, но тут случилось непредвиденное: у него закончился динамит. Такого с ним ещё никогда не случалось, и вряд ли случилось бы когда-нибудь ещё, но этот день явно обещал быть дерьмовым абсолютно во всём. Делать было нечего – приходилось переходить на ближний бой. Белобрысый поднял какой-то кусок трубы, очень кстати валявшийся неподалёку, и пошёл в атаку, целясь своим импровизированным оружием прямо в лицо своего противника. Но его удар был легко блокирован, а второе тонфа тем временем с размаху ударило его по боку, отчего он был отброшен в сторону и упал, но тут же перекатился и рывком поднялся на ноги.
- Ублюдок! - прохрипел Гокудера, чувствуя, что внутри что-то хрустнуло от этого мощного удара. Хибари в ответ лишь сверлил его невозмутимым надменным взглядом, молча готовясь к очередной атаке. Тот снова атаковал его, на этот раз прибегая к низменным методам – отвлекая противника куском трубы, он ловко сделал ему подножку и уронил на спину. Однако, падая, тот захлестнул его за шею своим тонфа и заставил упасть на крышу вместе с собой. Оказавшись под Хаято, Хибари вдруг, резко схватив за воротник, перевернул его и подмял под себя, прежде чем тот успел сообразить, что собственно произошло. От удара по чувствительным точкам на шее он выронил своё «оружие» и едва не потерял сознание.
- Ну что, доигрался? – процедил глава дисциплинарного комитета, вставая на ноги и поднимая Гокудеру за шкирку, как котёнка. Он развернул его к себе спиной и одной рукой больно заломил назад ему руку, а другой сдавил горло лезвием тонфа, прижимая его к себе ближе. Оно сдавило его так сильно, что белобрысый не мог теперь даже вздохнуть. И, к самой его большой досаде, жизненные силы внезапно покинули его. Очевидно, Хибари был большой знаток человеческой физиологии и точно знал, куда нужно ударить, чтобы заставить противника обессилеть. Сил у Гокудеры едва хватило на то, чтобы вцепиться дрожащей от перенапряжения свободной рукой в его оружие, беспощадно сдавливавшее его горло, но всё было безуспешно. Он почти задыхался, и перед глазами у него пошли тёмные круги. В ответ на риторический вопрос парня он только что-то невнятно промычал.
- Травоядное, - хмыкнул Хибари, убедившись, что тот уже не сможет оказать ему сопротивления, и швыряя его на крышу. Бессильно изогнувшись всем телом и вцепившись руками в покрытие крыши, Гокудера стал судорожно глотать ртом воздух. Брюнет с нескрываемым интересом наблюдал за ним и, дождавшись, пока тот предпримет первую попытку встать, резко наступил ногой ему на спину. Белобрысый тихо заскулил, чувствуя сквозь ткань школьной формы, как каблук ботинка врезается в его позвонки.
- Заткнись, - Хибари извлёк откуда-то из пиджака очевидно специально заготовленные для таких случаев наручники и защёлкнул их на запястьях своей жертвы, предварительно заломив ему руки, отчего Гокудера ещё громче застонал от боли. – Заткнись, сказал.
- Сам заткнись, козёл, - прохрипел он, отвернувшись и не глядя на того. Даже в таком положении он пытался сохранить остатки гордости, на что глава комитета дисциплины только ухмыльнулся.
- Ну, посмотрим, как ты запоёшь, когда я тебя немножко подисциплинирую. Пошли со мной.
Он рывком поднял его и повёл за собой. Белобрысому ничего не оставалось, как повиноваться, хотя от слабости ноги его почти не слушались, и он едва мог идти. Хибари спустился по лестнице с крыши и повёл его по коридорам школы, которые к тому времени почти опустели. Но, даже если на их пути попадались припозднившиеся преподаватели, ученики или работники школы, они лишь с интересом поглядывали на его очередную жертву, избитую, окровавленную и закованную в наручники, но предпочитали не вмешиваться, ибо Хибари сам лучше других знал, как следует поступать с нарушителями школьного устава.
Он дотащил его до своего кабинета, открывая дверь и вталкивая Гокудеру в помещение, затем вошёл сам и тут же запер за собой дверь. Перед взором белобрысого предстали знакомые диваны и стол. Когда-то эту комнату они с друзьями хотели сделать штаб-квартирой Вонголы…
- Травоядное, я забью тебя до смерти, - снова прошипел Хибари, неожиданно подходя к Хаято вплотную и ударом тонфа по голове заставив его упасть, причём так, что его голова оказалась на диване, а пятой точкой тот шмякнулся об пол. – Ты за всё поплатишься. Я научу тебя, как надо разговаривать с представителем дисциплинарного комитета, - спокойно, и даже ласково проговаривая каждое слово, он тут же ударил его ещё раз. – Это тебе за «сукиного сына», - ещё удар. – И за «ублюдка», - удар. – И за «козла» тоже, - тут он так наподдал ему носком ботинка под дых, что тот согнулся, захрипев от боли. От каждого удара Гокудера вскрикивал, но Хибари так увлёкся, что словно оглох и не слышал его. И вряд ли кто-то ещё мог услышать, ибо по заказу главы кабинет дисциплинарного комитета был оснащён хорошей звукоизоляцией.
Оказалось, он был очень злопамятным, и теперь, кажется, решил припомнить ему за раз всё зло, когда-либо причинённое ему или его школе. Пытаясь уберечь себя от нещадно сыплющихся на него ударов, бедный Хаято попытался отползти подальше, но, когда он оказался на полу, Хибари стал пинать его ногами. В лицо, в живот, и везде, куда только мог попасть. От боли тот перестал что-либо соображать, только пытался перевернуться на живот, чтобы защитить самые чувствительные места, и заодно, чтоб не было так больно скованным наручниками рукам, на которые он улёгся всем своим весом. Но вдруг удары неожиданно прекратились. Брюнет просто стоял и смотрел, как тот лежит, вздрагивая от боли и то ли всхлипывая, то ли напряжённо вздыхая. Потом он обошёл его спереди и опустился на колени, вдруг грубо хватая парня за светлые пепельные волосы и приподнимая к себе его бледное лицо, украшенное свежими кровоподтёками и дорожками крови, сочащимися из разбитой губы и носа. Хибари явно любовался на его раны, как художник любуется на своё произведение искусства, и облизнулся, искривившись в странной улыбке. От его пристального взгляда по телу Гокудеры пробежал холодок. Он привык всегда видеть на этом лице равнодушное меланхоличное выражение, а сейчас у того был взгляд маньяка.
- И называть меня теперь будешь «мой господин». Понятно?
- Да пошёл ты!
Хибари лишь снисходительно улыбнулся, вглядываясь в его злобно сощуренные серебристые глаза. В них отчётливо отражался страх, который он всеми силами пытался скрыть, и его дерзость сейчас, когда он был беззащитен, не бесила, а лишь забавляла.
«Похож на собаку. Перед хозяином ходит на задних лапках, а на других огрызается».
- Ну ладно. Тебе повезло, что ты такое милое травоядное… Побудешь хорошим мальчиком – и я отпущу тебя и больше трогать не буду.
- В смысле «побудешь хорошим мальчиком»? – недоверчиво переспросил Хаято. Голос его был слабым и надорванным, но всё ещё звучал твёрдо. Конечно, он уже догадывался, что обычно подразумевается под такими словами, но заподозрить в этом Хибари он никак не мог.
Тот в ответ лишь загадочно молчал. Гокудере всё это не понравилось, и он сделал ещё одну бесполезную попытку подняться на ноги и немедленно смыться отсюда, но глава комитета дисциплины вдруг по-хозяйски сгрёб его в охапку и прижал к себе. Его такие хрупкие и изящные на вид руки были действительно очень сильными. Он грубо схватил его за галстук и проволок через всю комнату к письменному столу, а потом взял за шиворот и рывком поднял с пола. Белобрысый отчаянно извивался в его руках, задыхаясь от перетянувшего шею галстука и пытаясь отбиваться ногами и головой, но всё же со скованными руками он ничего не мог поделать против него. Он чувствовал себя беспомощной куклой, с которой делали что хотели, вертели то так, то сяк.
- Отпусти меня, псих! Чего тебе надо?!
Хибари хищно улыбнулся, и его тонкие и длинные пальцы обхватили подбородок Гокудеры, повернув его голову к себе и едва не свернув ему шею в порыве неуклюжей нежности, а другая рука обняла за талию, не давая никуда убежать.
- Я сейчас тебя трахать буду, - шепнул он ему в ухо, затем грубо швырнул на стол лицом вниз. Белобрысый снова ударился своим несчастным носом, и от боли слёзы едва не навернулись ему на глаза. У него мутнело в голове, и ощущение металлического привкуса собственной крови на зубах было весьма неприятным.
- Ты охренел! – заорал он, когда боль немного отошла, и он наконец-то осмыслил, что сказал Хибари. Гокудера резко дёрнулся назад, но оказался крепко прижатым к столу. По тону, с которым говорил глава комитета, не было похоже, что он шутит, да и он отнюдь не принадлежал к числу людей, обладающих чувством юмора. У белобрысого внутри похолодело от ужаса. – Я тебя убью, если ты это сделаешь! Отпусти меня!
- Ну, попробуй, - холодные руки Хибари забрались ему под рубашку и стали грубо мять за бока, поглаживая по животу и спускаясь в самый низ. – Забей меня до смерти, - издевательски-приторным голосом прошептал он, нависая над ним.
- Пошёл ты…
От его прикосновений какой-то странный жар начал разливаться по его телу. Вместе с тем Гокудере вдруг словно ударило в голову, и вернулось чувство реальности происходящего.
«Чёрт, да он реально не шутит!»
Он снова дёрнулся назад в бесполезной попытке вырваться и толкнулся задом Хибари в пах. Хаято отчётливо почувствовал, что глава дисциплинарного комитета уже вовсю возбуждён, и по-настоящему испугался. Прижавшись головой и грудью к холодному столу, он слышал удары собственного сердца, в бешеном ритме колотящегося об ноющие рёбра. Он знал, что процедура, которая сейчас предстоит, болезненна, очень болезненна, и опыта в этом деле он до сих пор не успел приобрести. Вырываться было бессмысленно, и единственным очевидным спасением было очень громко заорать, чтобы кто-нибудь в коридоре услышал, но здесь оставалось одно «но».
«Я не переживу этого позора, если кто-нибудь нас увидит, уж лучше пусть он сделает со мной что хочет…»
- Сука, - пробормотал Гокудера разбитыми губами, чувствуя, как на нём небрежно расстёгивают ремень и затем брюки. У него не осталось сил даже дёргаться, и всё, что он мог – это сжимать в бессильной ярости кулаки до побеления костяшек.
- Сука – это ты. А я кобель.
- Тебе бабы не дают что ли, если ты за меня взялся?! – он снова перешёл на крик, пытаясь побороть собственный страх оскорблениями в адрес Хибари. Тот в ответ засмеялся. Гокудера никогда ещё не слышал его смех – такой ехидный и безумный.
- С бабами у меня всё в порядке, а вот парней ещё не пробовал.
Он рывком сдёрнул с него брюки и нижнее бельё, и они медленно сползли по его ногам на пол. Потом белобрысый почувствовал, как тонкие пальцы Кёи обхватили его член, мягко его массируя, и к его досаде, от этих действий он начал стремительно возбуждаться. В конце концов, он уже давно мечтал о сексе с парнем, и теперь наконец подвернулась такая возможность. Гокудера попытался расслабиться и получать удовольствие, но вместе с тем ему было невыносимо стыдно перед самим собой, что он поддался ласкам человека, которого ещё каких-то полчаса назад пытался унизить. Он никогда бы в жизни не подумал, что именно он станет его первым.
- Тебе нравится, - ухмыльнулся Хибари, не спрашивая, а именно констатируя факт. Его жертва затряслась от ярости, но не нашла больше оскорбляющих слов, чтобы достойно ответить на это. Глава дисциплинарного комитета добился того, чего хотел: тот сдался. Его рука бесцеремонно легла ему на задницу и стала её поглаживать. – У тебя славная попка.
Лицо Гокудеры стремительно заливала краска смущения, к счастью, он отвернулся, и Хибари не мог видеть его лицо. От переизбытка смешанных чувств всё его тело мелко подёргивалось.
«Как только я освобожусь, я убью этого ублюдка, точно убью…»
Наконец тому надоело его трогать, и он, обильно намуслив два пальца, стал резко вводить их в тело белобрысого. Гокудера тихо застонал, чувствуя, как резкими толчками пальцы проникают в него всё глубже и сгибаются, растягивая и причиняя ещё больше боли.
- Расслабь задницу, травоядное.
Он нехотя послушался и, как оказалось, не зря, потому что боль сразу начала уходить, однако из-за того, что штаны были спущены до щиколоток, он не мог шире раздвинуть ноги, и всё, что оставалось – упираться голыми коленками в холодную стенку стола. К счастью эта пытка длилась недолго, и вскоре Кёя рывком вытащил из него пальцы. Гокудера услышал шорох и понял, что тот расстёгивает на себе брюки. Сердце его сжалось в неприятном ожидании, и он весь мелко задрожал. Руки брюнета легли ему на поясницу, придавливая к столу и заставляя прогнуться под прямым углом, и разгорячённая головка его члена вжалась в плотно сжатое кольцо мышц. Резким толчком Хибари подался вперёд, сразу же глубоко проникая в хорошо растянутое и смазанное отверстие.
Гокудера крепко зажмурил глаза и прикусил губу, но всё равно сдавленный крик вырвался из его груди. Это было действительно очень больно. Тот в резвом темпе толкался в него, погружаясь всё глубже, и наконец резко вошёл до упора. Хаято почувствовал, что задели что-то внутри, и наслаждение внезапно ударило в голову, отодвигая боль на второй план. Он уже перестал рационально мыслить о том, что происходит, и под влиянием естественного инстинкта стал стонать в такт толчкам, вжимаясь под давлением Хибари в столешницу и ощущая её запах свежесрубленного дерева, смешанного с запахом своей же крови. Он одновременно и ненавидел себя за то, что позволил так поступить с собой, и одновременно возбуждался от той мысли, что его трахают на письменном столе, как шлюху. Возбуждался от того, что его насилуют, и от того, что его наказывают. И он уже не мог скрыть это ни от Хибари, ни от себя самого. Вскоре Гокудера уже сам невольно подавался назад, глубоко насаживаясь на его орган, и стонал пошло и громко, на весь кабинет, каждый раз, как тот выходил из него и с новой силой вталкивался обратно, а аккуратно подстриженные ногти его мучителя раз за разом впивались в кожу на его пояснице.
Всё закончилось так же внезапно, как и началось: Хибари вдруг крепче сжал бока белобрысого, резко подавшись вперёд и тяжело дыша, а Гокудера, чувствуя, что больше не может сдерживаться, кончил с громким вскриком. Взрыв эйфории на некоторое время полностью овладел его сознанием, а вязкая белая жидкость размазалась и потекла по боковой стенке стола. Кёя подождал немного, пока у него опадёт, и резким движением вышел из него.
- Слизывай теперь это всё, - процедил он, выбросив использованный презерватив в мусорное ведро, сиротливо приткнувшееся в углу, и указывая пальцем на стол, по которому стекала сперма.
- Не буду. Это из-за тебя я его запачкал.
Хибари хмыкнул, но не стал его заставлять. Вместо этого он достал из какого-то ящика цифровой фотоаппарат и навёл его объектив на распластанного по столу Гокудеру.
- Ты совсем спятил?! Прекрати сейчас же!
- Не могу удержаться. Ты такой соблазнительный в этой позе.
Он стал ходить вокруг и фотографировать его с разных ракурсов. Тот действительно неплохо смотрелся, весь избитый, перекинутый через стол и со спущенными до пола штанами. Хаято готов был провалиться сквозь землю от стыда. Он был уверен, что у Хибари не хватит фантазии придумать что-то более гадкое, чем изнасиловать его, но оказалось, что он глубоко ошибался.
- Извращенец, если ты кому-нибудь это покажешь... я клянусь, я вырву тебе кадык, - прохрипел Гокудера, задыхаясь от нового приступа злости. Глава дисциплинарного комитета гадко рассмеялся.
- Не покажу. Если пообещаешь, что не будешь теперь надоедать мне. Фигня всякая типа мести и закона чести. Всё равно ты один ничего не сможешь против меня сделать. А из-за своей грёбанной гордости ты никому ничего не расскажешь.
- Ладно, - белобрысый с трудом выдавил из себя это слово, но делать было нечего. Хибари был старше и сильней, и у него действительно не было шансов справиться с ним в одиночку, тем более, что у того было большое влияние в этом районе. И он так же совсем не хотел, чтобы компрометирующие фото попали кому-нибудь в руки, ведь они могли дойти до Тсуны или кого-то ещё из его окружения. – А теперь освободи мне руки.
Хибари подошёл и достал из кармана маленькую отмычку, затем разомкнул наручники на руках Гокудеры и убрал их обратно к себе. Тот поднялся, с трудом выпрямляясь и схватившись за поясницу. Руки у него ужасно затекли, и ломило все кости, уж не говоря о заднице. Он торопливо натянул брюки и немного поразгибал руки вперёд и назад, заставляя кровообращение восстановиться. Осмотрев самого себя, белобрысый с удивлением обнаружил, что у него ничего не сломано. Он легко отделался лишь множеством кровоподтёков и синяков, и порванной в нескольких местах одеждой. Очевидно, Хибари всё же щадил его, когда бил.
- А теперь брысь отсюда, - прошипел глава дисциплинарного комитета, отворачиваясь от него и смотря в окно. Удовлетворив свои желания, он потерял к жертве всякий интерес. На улице тем временем уже темнело.
Гокудера бросил ненавистный взгляд ему в спину и пошёл к выходу. Теперь ему было больно ходить. Каждый шаг отзывался тупой, саднящей болью в заднице, и от этого он сильно прихрамывал. Его терзало нестерпимое искушение напасть на Хибари сзади, пока он отвернулся, но страх перед тем, что за это будет, останавливал его. Однако он был уверен в том, что всё произошедшее останется в тайне, пока он сам не нарушит своё обещание. Потому что Кёя был из тех людей, кто действительно умеет держать своё слово. Это несколько успокаивало. Но легче от этого не становилось. Никогда ещё от нервов так дико не хотелось есть и курить.
«Это самый дерьмовый день в моей жизни…».
Взрыватель шёл по пустому и тёмному коридору, нервно оглядываясь по сторонам. К счастью, никого на своём пути он больше не встретил. До дома он планировал идти через гаражи и закоулки, чтобы никто не увидел его в таком непотребном виде. Воры и бандиты, которых он мог повстречать по дороге, его не пугали: Хаято вполне в состоянии был справиться с ними без чьей-либо помощи, поскольку ему было не привыкать.
По пути он не прекращал прокручивать в голове во всех подробностях тот самый момент, когда Хибари трахал его. Сначала это выпало из памяти, а теперь всплывало в ней снова и снова, вместе с досадной мыслью.
«Чёрт возьми, ведь мне это ужасно понравилось… Хибари, ублюдок, чтоб ты сдох».
На следующее утро Гокудера появился на пороге класса с перебинтованной головой и руками, и на лице его красовалось несколько пластырей. Едва завидев его, Тсуна сорвался с места и подбежал к нему, а, Ямамото, вечно ходящий за ними двоими хвостом, тоже сразу оказался рядом, улыбаясь не в тему.
- Гокудера-кун, с тобой всё в порядке? – спросил Тсуна.
- Со мной всё в полном порядке, Джудайме! – ответил белобрысый, тупо улыбаясь и всеми силами делая вид, что с ним действительно всё в порядке. Он почему-то сразу не подумал о том, чего бы такого соврать на вопрошающий взгляд босса, и всё, что ему оставалось – это тупо улыбаться. Но врать и не потребовалось: тот итак всё знал.
- Я слышал, ты вчера подрался с Хибари, я очень волновался за тебя.
«Очень интересно, это кто же здесь такой глазастый? Надеюсь, он узнал только про драку, иначе мне придётся удавиться».
- Я заставил Джудайме волноваться?! Я очень виноват. Я прошу прощения.
Гокудера уже собрался по привычке упасть на колени и начать биться лбом об пол, но Тсуна испугался, что тот выбьет себе остатки мозгов, уже изрядно отбитых Хибари, и схватил его за плечи.
- Просто пообещай, что больше не будешь курить на территории школы. Я не хочу, чтобы с тобой опять что-то случилось. Ты нужен нам живым.
Белобрысый поднял голову и увидел над собой тёпло-коричневые глаза, смотрящие на него с искренним беспокойством и заботой. От такого взгляда он аж покраснел и смущённо отвёл глаза, поднимаясь с пола.
- Хорошо, Джудайме! Я больше не подведу тебя.
Гокудера был готов пережить чёртову уйму дерьмовых дней, чтобы ещё раз услышать такие тёплые слова, но уже дал обещание себя беречь. Он сразу же забыл и про боль, и про неприятные воспоминания.
«Нужен… Он сказал, что я ему нужен…»
- С этим пластырем на носу ты похож на Рёхея, - сказал Ямамото и засмеялся, чувствуя, как тот сейчас взбесится. Бесцеремонно отвлечённый от своих грёз, Гокудера действительно взбесился и замахнулся на него кулаком.
- И чем же я похож на этого торфяноголового, бейсбольный придурок?!
- Прекратите! – запищал Тсуна, повиснув на руке белобрысого и не давая ему снова ударить Ямамото. А тот так и продолжал ржать, и весь класс смотрел на них троих, как на идиотов.
День опять шёл своим чередом.

@темы: "фанфик", "Гокудера", "Хибари", "реборн"

---

12.05.2011 в 00:03

Пишет  -Joe-:

11.05.2011 в 23:58

Пишет  CUERVO.:


-Слава, блять
-Слава не блять. Слава исправляется!



-А ты типо супермэн?
-нет.я просто классный!

@темы: "пздц"

---

о наболевшем так сказать


сессия зло
понимаешь это с каждым семестром
от нее становица дурно
хочеца послать все на хуй
причом на долго и конкретно

@темы: "пздц"

---

19.05.2011 в 21:44

Пишет  ичихичи:

А игрушка то прикольная!

19.05.2011 в 07:10

Пишет  yuami:

20.10.2010 в 21:25

Пишет  рыжуль:

Пишет  faelita:

В контакте такая есть - прекрасный способ убить время

Флеш-игра непересекающиеся линии
Задача очень простая - сделать так, чтобы линии не пересекались.

Zuma, или змейка из шариков (флеш-игра)

В компьютерную игру Zuma играли многие. А теперь насладиться подобной игрой можно даже прямо в блоге.
Управление осуществляется с помощью мышки, шарик бросается нажатием на её левую кнопку, и вам нужно кинуть этот шарик так, чтобы он лёг вплотную рядом с двумя и более шариками такого же цвета. Тогда эти шарики исчезают. А если змейка из шариков дойдёт до углубления, куда они начнут проваливаться, то вы проиграете. Так что швыряйте шарики как можно точнее и быстрее!



Получить код для вставки игры к себе в блог

@темы: "пздц"

---

 sikarapatusku

Моя дорогая Правая рука!
я тебя поздравляю С днем рождения!
Вот и стала ты на год взрослееей,вот и стала ты на год взрослееей хд
Как и обещал,песенку спою сегодня по скайпу
Жаль,что подарок не придет вовремя
Это реально бедабеда Янадеюсь ты не будешь ругаца хд
Ну и как бэ небольшое пожелание:

Желать приятно в этот день
Тепла,удачи,красоты,
Сердечных искренних друзей,
Жить с верой в чудо и мечты!
Любовь родных и доброта
Пусть вдохновляют,берегут!
Прекрасных,ясных дней всегда,
Счастливых солнечных минут!

@темы: "Как прекрасен этот мир,посмотри "

---

07.03.2011 в 18:16

Пишет  Ichigo K.:

Хронология взаимодействий между Ичиго и его внутренними сущностями.
Давно уже хотел сделать выкладку или хотя-бы заметку с номерами серий и глав, где появляются Зангецу и Хичиго.
Потом вспомнил, что у нас на сообществе уже была подобная тема и решил, что стоит все-таки сделать хронологию, дав ссылки на онлайн просмотр. Мне кажется это удобная штука для всех).


Все баннеры-картинки ниже кликабельны.

1. Знакомство с Зангецу (тренировки у Урахары).
Манга:
8 томик - томик Зангецу.

Посвящение к тому: Когда заржавеет, его не поднять. Когда не в ладах с ним, то ранишь себя. Да, гордость наша похожа на меч.



Аниме:


2. Знакомство с Хичиго (битва с Зараки).
Манга:


Аниме:


3. Изучение бан-кая.
Манга:



Аниме:


4. Сражение с Бьякуей.
Манга:


Аниме:


Упоминания:
1) 76 глава (том 9) - Благодаря Исиде мы узнаем, что клинок принимает на себя удар Ичимару Гина, чем спасает жизнь Ичиго и заодно Джидамбу.
2) 100 глава (том 12) - От Ханатаро мы узнаем, что во время сражения с Ренджи, маска Хичиго спасла Ичиго жизнь. Основная сила удара пришлась именно по маске.
3) 116 глава (том 14) - Йоруичи рассказывает о том, что маска спасла Ичиго жизнь во время сражения с Зараки Кемпачи.
4) 162 глава (том 19) - Ичиго первый раз использует бан-кай. У главы очень интересное название, а именно "Восход Черной Луны".





1. Встреча "короля" и "коня" (тренировки у вайзардов).
Манга:
25 томик - томик Хичиго.

Посвящение к тому: Все мы мертвы с рождения. Конец здесь всегда наступает прежде начала. И если смысл жизни в постоянном познании сути вещей, то абсолютная вещь которую узнают - конец. Когда вы познаете, полностью понимаете его, наступает смерть. Мы не пытаемся познать суть вещей, ибо тот, кто не может осознать смерть, не сможет понять ничего.




Аниме:


2. Битва против Улькиорры (Как таковых Хичиго и Зангецу тут нет, однако случившееся с Ичиго имеет к ним самое прямое отношение...).
Манга:



Аниме:


3. Прощание... (тренировка по получению ФГТ).
Манга:



Аниме:


Упоминания:
1) 190 глава (том 22) - Ичиго слышит голос Хичиго и боится его.
2) 193 глава (том 22) - Хичиго пытается взять контроль над телом хозяина во время сражения с Ямми.
3) 211 глава (том 22) - Хичиго снова пытается вмешаться (Ичиго vs Гриммджо).
4) 212 глава (том 22) - Ичиго вспоминает о том, кому принадлежит Темная ГТ.
5) 222 глава (том 25) - Ичиго возвращается из своего внутреннего мира и вспоминает последние слова Хичиго.



UPD:


1. Филлеры о зависимых.


2. Филлеры о занпакто.



Упоминания:
1) 189 серия - Во время сражения с Амагаем, нам показывают Хичиго на несколько секунд.



Продолжение следует...

зы: Однако, я настоятельно рекомендую все-же скачивать мангу и аниме, поскольку онлайн-просмотр убивает качество...
зы: зы: Если где-то ошибся или что-то не упомянул, пожалуйста сообщайте об этом в комментариях темы.

@темы: "Ичиго", "Хичиго", "блич"

---

ах,даже так хд

www.epochtimes.ru/content/view/45735/4/

@темы: "пздц", "Как прекрасен этот мир,посмотри "

---

10.05.2011 в 20:02

Пишет  ANEELA LEX:

Я еще долго сидела в прострацииХДДДДД

29.03.2011 в 09:34

Пишет  *Menestrel*:

Философское))

@темы: "пздц"

---

13.05.2011 в 13:11

Пишет  Андре~:

ваааййй, затягивает **

13.05.2011 в 12:04

Пишет  [Sahano]:

(с)тырила

@темы: "пздц"

---

Чертов песок
Название: Чертов песок.
Автор: Анхэна
Бета: whitedragon
Пейринг: Наруто/Гаара/Наруто - основной
Рейтинг:R
Жанр: наверно Angst, немного романс
Статус: закончен
Дисклеймер: герои и вселенная принадлежат Кишимото Масаши
Размещение: свободное, с указанием автора
Саммари: про воздержание, неврозы и фетишизм (хотя учитывая особенности Гаары, может это и не фетишизм).

Чертов песок сводил его с ума, даже в такую минуту, как эта. Наруто лежал на спине, закрыв глаза и вцепившись руками в спинку кровати. Сакура делала ему минет. И делала это весьма виртуозно, особенно для человека, у которого никогда не было члена. Но Наруто никак не мог кончить, а все из-за чертового песка под задницей. Это бесило его и сводило с ума.
- Подожди, - полупростонал, полупрорычал Наруто. Сакура удивленно остановилась. Парень вскочил с кровати, схватил девушку на руки и посадил на стол. Вошел резко. Какое же это блаженство – только секс и никакого песка!!!
За два года совместной жизни, она уже давно привыкла к закидонам Наруто, и тот факт, что практически каждую ночь, которую он ночевал дома, парень вскакивал и начинал судорожно отряхивать кровать от песка, ее уже даже не будил, хотя… беспокоил. Сакура прекрасно отдавала себе отчет в том, что у Наруто невроз, а то и что похуже. Но в психологии ученица Цунаде была не сильна. Она уже очень давно хотела намекнуть своему мужчине, что ему стоит обратится к психологу, но как это преподать Наруто – не знала, слишком уж он непредсказуемый.
Хотя откуда здесь растут ноги, было понятно даже ей.
Наруто был слишком видной и шумной фигурой, поэтому то, что у него был роман с Казекаге, в Конохе знал каждый первый. И то, как Наруто вернулся домой три года назад после расставания с Гаарой, тоже все помнили.
Что он творил! Вроде такой веселый и жизнерадостный, Наруто походил на молнию, которая сверкала то там, то тут, которую очень хотелось поймать, которую невозможно было удержать в руках. За несколько месяцев он перетрахал пол Конохи. Хотя с Саске он, конечно, зря связался, ну не привык гордый мститель к такому отношению к своей персоне. И неизвестно чем бы все это закончилось, если бы не Цунаде (бабуля жутко устала взирать на все это безобразие, творимое ее будущим приемником), отправившая Наруто на длительную миссию.
Когда джинчурики вернулся в Коноху, то он уже был почти похож на человека, у которого никогда не было романа ни в какой деревне Песка. Да и Саске к тому моменту уже успокоился.
Наурто стал приглашать на свидания Сакуру, а потом они стали вместе жить. И все было почти хорошо, кроме… ПЕСКА В ПОСТЕЛИ!!!
А потом прибыла делегация из Суны. Они пробыли в Конохе около недели, и все время были жутко заняты какими-то государственными делами.
Наруто всячески пытался сделать вид, что не обращает внимания – он был особенно ласков с Сакурой и очень занят на какой-то пустяковой миссии.
Но в последний день Наруто все же пришлось встретиться с Темари и Канкуро. Они пригласили его в Ичираку-рамен.
Наруто болтал, не закрывая рта, и не давал даже открыть его кому-то еще. Он прекрасно понимал, что эти двое хотят поговорить с ним про Гаару, но сам он говорить об этом не хотел, вот и применил «технику словесного поноса» в качестве самозащиты.
- Хватит уже, заткнись, - прервала действие «техники» Темари после двадцатиминутного ожидания.
- Ну, раз вы так настаиваете, то я пошел, приятно было увидеться, - Наруто пытался сделать вид, что, то ли обиделся, то ли просто занят, и поскорее сбежать.
Но родственнички дорогого Казекаге были настроены серьезно. В конце-то концов не просто так же они проделали этот путь.
- Гаару хотят сместить с поста, - наконец-то перешел к делу Канкуро, удерживая вставшего Наруто за плечо.
На лице джинчурики не дрогнул ни один мускул.
- Ты слышишь? – кукольник встряхнул Наруто.
- Слышу. И что? Передайте, что я ему сочувствую.
- Засунь это сочувствие себе в задницу! – закричала Темари, но, увидев, что это не возымело никакой реакции на Наруто, немного спокойней добавила – Наруто, ты помнишь Гаару, когда вы только встретились на экзамене? Он снова превращается в чудовище, несмотря на то, что демона в нем давно нет. И такой человек руководит селением! Конечно, его хотят сметить.
- Совсем от недоёба мозги набекрень съехали, - присвистнул Наруто.
- Что? - уточнил Канкуро.
- Трахаться надо чаще, - пожал плечами джинчурики.
- Наруто! - Темари зло сверкнула глазами, - ты сейчас о нашем Казекаге говоришь!
- Конечно, это меняет дело. Зачем Казекаге секс?! – издевательски заржал Наруто.
- Я, конечно, не хочу сказать ничего лишнего… или там еще что… - стала вдруг мямлить себе под нос Темари, но, собравшись, наконец, с силой, сказала отчетливо, - он любит тебя.
- Какая прелесть, - заорал Наруто, - раньше ему советники сказали, что правитель-пидор – это нехорошо, плохой пример для подрастающего поколения, а наш Гаара - все для народа, у него так развито чувство гражданской ответственности! Ну, подумаешь, трахается с Хокаге соседней союзной страны! Да что в этом такого? Раньше надо было думать. А теперь в чудовище он превращается! Довели совсем человека! А Гаара тоже хорош! Пошел бы подрачил, раз сперма в башку ударила. Пусть портрет мой в сортире повесит, раз так меня… - Наруто заткнулся на полуслове от неслабого удара по голове – оказывается Сакура уже несколько минут стояла в дверях и слушала сии пламенные речи.
- Заткнись немедленно, Хокаге недоделанный. Извините его, ребята. У него периодически совсем с головой плохо, - сказала Сакура.
- А нечего меня затыкать! - закричал Наруто уже на Сакуру, - А ты Канкуро, лучше возьми и оттрахай его хорошенечко, если хочешь, могу пару советиков дать, что ему больше нравится. Только предупреждаю сразу – у него всегда в постели, как в песочнице! ЧЕРТОВ ПЕСОК!
Сакура схватила Наруто в охапку. Его понесло, причем конкретно, так конкретно не было уже больше года.
И Наруто все-таки загремел в больницу. В психиатрическое отделение. Цунаде запретила кому-либо посещать его, даже Сакуре. Он провалялся там три дня, все это время, доводя персонал больницы до полуобморочного состояния своими требованиями – менять постельное белье ежедневно, а иногда и несколько раз за ночь и проводить влажную уборку палаты чуть ли не ежечасно.
И на третий день, когда Цунаде все же разрешила Сакуре навестить его, палата оказалась пуста. Конечно, Наруто никто не «клал на вязки», ведь было совершенно очевидно, что это бесполезно, только разозлило бы джинчурики. А так он побыл в больнице целых три дня, собрался с мыслями, успокоился и принял решение.
Откровенно говоря, Цунаде не удивилась его отсутствию, она ожидала чего-то подобного.
Но все же, послала на поиски…нет, не Сакуру, которая так рвалась, а Какаши. Он был достаточно близким для Наруто человеком, их всегда (ну или почти всегда) связывало взаимное уважение, но при этом ничего лишнего в их отношениях не было. Идеальный выбор.

Гаара стоял под дверью своей комнаты и ждал, когда придет Канкуро и объяснит, что здесь опять происходит. Гнев медленно закручивался где-то в районе живота в комок, который становился с каждой минутой более тугим. Сдерживаться становилось все трудней и трудней.
Канкуро, спешивший по коридору, остановился, как вкопанный, не дойдя до Казекаге несколько шагов.
- Что случилось, Гаара? – спросил он севшим голосом, оценив масштабы надвигающейся катастрофы по небольшим пока, но уже многочисленным, спиралькам песка, кружившимся вокруг тела брата.
- Кто там в моей комнате? – прошипел Гаара, - ты снова за старое?
- Я ничего не знаю об этом, - как можно спокойней сказал Канкуро.
- Отличная у нас служба безопасности, - процедил Гаара, видимо поверив брату.
Один из смерчиков ручейком просочился под дверь.
- Опять этот ЧЕРТОВ ПЕСОК! – раздался крик бешенства из-за двери.
- Наруто! – это кричал уже Гаара, распахивая дверь нараспашку.
Канкуро постоял еще минуту и, убедившись, что опасность миновала и для него, и для всей деревни, пошел спать с чистым сердцем.

Наруто был первоклассным шиноби, миновать охрану было для него не самым простым делом, с которым он, однако, справился за четверть часа.
Зайдя в комнату Казекаге, он был поражен тем, что тут, казалось, ничего не изменилось за три года, что его здесь не было.
Сюрприз, так сюрприз по полной программе. Наруто прикинул, что скорей всего успеет сходить в душ до прихода Гаары, все-таки он был несколько дней в пути.
Выйдя из душа, Наруто подошел к кровати Казекаге и придирчиво осмотрел простыни – они были девственно чистыми, без единой песчинки. Не веря своим глазам, он даже провел по ним рукой, чтобы еще раз убедится в увиденном. Затем плюхнулся в постель и приготовился ждать.
Но привычки Казекаге все же изменились, и он никак не приходил, а Наруто, разомлевший после душа и усталый с дороги, не заметил, как уснул.
Разбудил Наруто песок, который каким-то непостижимым образом появился в постели, ведь все же проверял, прежде, чем лечь! Спросони, Наруто не сразу вспомнил, где находится, поэтому его крик раздался на весь этаж:
- Опять этот ЧЕРТОВ ПЕСОК!
- Наруто, - ответил до боли знакомый голос.
Дверь рывком отворилась, на пороге стоял Гаара.

Казекаге остановился посреди комнаты, не веря свои глазам – Наруто развалился на его кровати совершенно голый.
Гаара прикрыл глаза, по телу Наруто заскользили струйки песка. Ласковые, совсем не колючие и не причиняющие никакого дискомфорта, кроме душевного.
- Прекрати, - простонал Наруто, раздираемый противоречивыми чувствами, - тебе, что рук не хватает?
- Для меня это дополнительная кинестетика, - сказал Гаара, еле сдерживаясь, чтоб не наброситься.
- Прекрати, или я уйду, - пригрозил Наруто на всякий случай, хотя выполнить угрозу он бы не смог.
Но это подействовало, Казекаге убрал песок.
Одежда слетела с него в один миг и словно бы вся одновременно. Гааре безумно хотелось секса, он так соскучился по Наруто, что на большее, нежели беспорядочные порывистые движения, поцелуи и объятия, его не хватило, в конце концов, он просто повернулся на живот, подставляя любовнику задницу и отдавая инициативу в его руки.
- Ну, уж нет, дорогуша, это не у меня, а у тебя не было секса несколько лет, так что давай уж, сам.
Но, честно говоря, в этот раз на Гаару особенно рассчитывать не приходилось, поэтому Наруто лег на спину, притянул его к себе, заглядывая в туманно-зеленоватые глаза, обводя иероглиф пальцами… любовь. Потянулся к губам, которые на вкус были чуть солоноватыми и сухими, как… ну да, песок. Ему хотелось растянуть этот момент, как можно дольше.
Оказывается, он помнил все – изгиб шеи, впадинку между ключицами, этот запах. И никогда не забывал, просто раньше прятал эти воспоминания.
Наруто передвинулся так, чтобы свободно доставать до груди и живота, то покрывая кожу почти невесомыми поцелуями, то оставляя красные пятна засосов, его руки гладили нависшее над ним тело, пока не остановились на ягодицах, сжав их, он резко притянул к себе, прижимаясь животом к разгоряченной плоти. Гаара потерся своим членом о тело Наруто.
Джинчурики переместился еще ниже, его лицо оказалось как раз напротив паха Казекаге.
Но увлекаться оральными ласками Наруто боялся – только не после трехлетнего воздержания, поэтому всего несколько движений языком и… вокруг них, в подтверждение его мыслей, уже плясали небольшие песочные смерчи, с головой выдавая нетерпение Гаары.
- Ну, давай же, трахни меня, - прошептал Наруто, щекоча дыханием разгоряченную кожу, сунул в руки любовника заранее приготовленный тюбик смазки и повернулся на живот.
Гаара двигался медленно, еле сдерживаясь, постепенно набирал темп. Он обнял Наруто за талию и потянул, вынуждая приподняться, обхватил рукой возбужденный член, пробежал по нему пальцами, сжал такую чувствительную головку…
Джинчурики кончил раньше, но Гаара все никак не мог.
- Наруто, - взмолился он, - пожалуйста, я не могу так.
- Делай, как знаешь, - простонал тот, тяжело дыша.
В этот же миг его тело обвили струи песка, лаская и сжимая все до чего могли дотянуться.
Через несколько секунд Гаара кончил.

Наруто проснулся посреди ночи, кровать больше всего напоминала гору речного песка. Он осторожно, чтоб не разбудить спящего рядом Гаару, выкопался из песочницы. Ему сразу вспомнилось, как, будучи ребенком, он ходил на пляж, и как они там с мальчишками закапывали друг друга в песок по самую шею.
- Чертов песок, - прошептал Наруто, направляясь в ванну, но обычного отвращения в его голосе не слышалось.

@темы: "фанфик", "Наруто", "Гаара"

---

12.02.2011 в 03:17

Пишет  Shirosaki Hichigo:

05.02.2011 в 09:54

Пишет  Ichigo K.:

Ни хрена себе!
*завис*

04.02.2011 в 23:28

Пишет  Toto_horse:

Папик, для тебя

04.02.2011 в 19:25

Пишет [J]Лесной Царь[/J]:

Перед Вами действующая модель солнечной системы.
Слева вверху звук и скорость, справа вверху дата.

@темы: "пздц"